Улетел на рассвете. Май Ван Фай

      Возвысим землю —

      И увидим, что есть ещё много мест,

      Где мы не бывали.

      Вместе с тобой я разглядываю тысячи

      Тёмных срезов.

      Знаю, что я изменился, но остался всё таким же

      Наивным.

      Любить будем завтра.

      Сердце начало быстро биться —

      И с учащённым дыханием, я знаю.

      В руках у нас семена.

      Мы сеем,

      Сеем… Сеем…

      Семя случайно падает на дорогу.

      Поднимается, превращаясь в огромные деревья.

      Возвысим землю, чтобы свежо

      Дышалось, чтобы слышалось пение птиц.

      Устремляемся в безлюдное тихое место.

      Дневной отсвет звенит глубоко в земле,

      Через тысячи дверей, которые я открываю,

      проникая во все предметы,

      В другое пространство, в другие миры.

      Жар сжигает тебя, дитя моё, как на костре,

      А я, твой отец, могу превратиться в пепел.

      Лекарство горькое, но ждать больше нельзя.

      Сдерживая твою ручонку, дитя,

      Я наливаю…

      Кап-кап: каплет роса.

      Неполная чашка.

      Душевная боль стихает.

      Изнурительно-холодная ночь,

      Но хрупкие лепестки цветов

      Прекрасно пахнут благодаря

      Своим горьким корням.

      Загустевает пот, превращаясь

      В мозоли на руках,

      И чашку с горьким лекарством

      Заполняет весна.

      Мой возраст теперь —

      Мои молчаливые слёзы.

      Бесцельно рыдает реальность.

      Малыш, ты что-то жуёшь во сне.

      Я ставлю чашку на окно.

      Когда ты станешь таким же взрослым, как я,

      Со дна чашки, наверное,

      Поднимется буря.

      Облака лежат тяжёлыми валунами на моих плечах,

      Мои глаза рассеиваются в песках,

      Которые с каждым вдохом наполняют мои лёгкие.

      Великая Китайская стена всё ещё строится?

      Раздаётся голос евнуха, читающего указ:

      «Всех, кто сочиняет стихи, перетаскивая валуны,

      Будут бить до тех пор, пока не кончится кровь».

      Конец указа!

      Поднимая глаза, я встречаю дряблое лицо,

      Холодные руки, свинцовые глаза, срывающийся голос.

      Крыша-маяк в малиново-красном отсвете

      Обнажает саблю над шеей окровавленного синего дракона.

      Я выгибаю спину, заслоняя солнечный свет,

      Я упираюсь ногами, сопротивляясь натиску ветра.

      Всё, что угодно, только бы приблизиться к этому цветку,

      Что колышется