Журнал «Иностранная литература» № 04 / 2011. Группа авторов
это моя единственная компания: старый сапожник и – конечно же! – еще разорившийся шляпник, в коем нет ничего примечательного, за исключением разве того, что когда-то он побывал в Мексике вместе с императором Максом[24]. Об этой стране он только и может сказать, что там было ужасно жарко. Тем не менее он остается в моих глазах человеком весомым. Среди моих знакомых нет никого, кто забирался бы дальше… Да и какой-то экзотикой веет от него, когда он произносит протяжно: “Да, в Веракрусе!”, а я почитаю своим долгом спросить, что же было достойного внимания в этом городе, и он тогда роняет неизменную свою шутку: “Н-да, в Веракрусе никто не продавал такой славной сливовицы, как туточки”… Я должен каждый раз смеяться, ибо не могу позволить себе испортить с ним отношения. Ведь он служит арменратом[25] и, быть может, когда-нибудь посодействует тому, чтобы я получил венское гражданство. Со временем я мог бы с толком использовать какое-нибудь теплое местечко…
Раньше я водил знакомство еще с кривоногим доктором философии, который, помимо прочего, читает курс для абитуриентов Академии внешней торговли и знает невероятное множество языков. Зовут его Шмеккер, он занимает большую должность в Центральном банке, работает не покладая рук и даже не мечтает об отпуске. Поэтому я однажды высказал ему свое мнение:
– Конечно, дорогой, если ты собираешься окончить дни директором банка, тебе придется столкнуться и с теневой стороной действительности.
Директором банка он, конечно, станет, однако это “окончить дни” заранее отравило ему всю радость, и теперь, издали заметив мое приближение, он отворачивается.
Когда-то был у меня и один дальний родственник, торговый агент Норберт Шигут. Однажды он неожиданно столкнулся со мной на улице и ни с того ни с сего – желая, видимо, предупредить досужие слухи – торжественным тоном сообщил мне, что хотя, мол, его жена недавно и удрала от него, однако вскоре она снова с покаянием к нему воротится. Я заметил, что подобное в самом деле частенько случается. Что, мол, и мне довелось сначала писать стальным пером, затем перейти к авторучке, а после, разочаровавшись в ней, вернуться к стальному перу, не оставляя надежды когда-нибудь стать владельцем пишущей машинки. Родственник простодушно ответил, что, вероятно, авторучка моя была скверного качества и что как раз сейчас он продает первоклассные американские авторучки. Вдруг на меня напал судорожный смех, и я уже подумывал, не законсервировать ли немного этого смеха на потом, на предстоящие мне безутешные дни, но тут смешной человек покинул меня – с таким оскорбленным видом, будто своим смехом я задел его коммерсантскую честь. С тех пор мы с ним как бы и не состоим в родстве.
В одиночестве блуждаю я по огромному городу. Никто не одаривает меня вниманием. В лучшем случае – то в одном месте, то в другом – меня облает какой-нибудь пинчер, трусливо бегающий по платформе проезжающего мимо товарного фургона. Часто мне хочется тявкнуть ему в ответ. К сожалению,
Фердинанд Максимилиан Иосиф фон Габсбург (1832–1867) – эрцгерцог Австрийский, в 1864 г. ставший императором Мексики под именем Максимилиана I; был расстрелян республиканцами.
Общественная должность, ходатай по делам бедных.