Шарм серебряного века. Филологиня. Любовь Сушко
скулить.
– Ты будешь там… -Не надо, о, не надо
Среди поэтов жить и их любить
И ненавидеть, и сметая лица,
Являя снова миру миражи,
Она хотела в бездне воплотиться,
Чтобы лишиться в небесах души.
Она зовет, но кто же ей ответит?
Там с бездной одиночества на ТЫ.
И даже Блок в тумане не заметит,
Не разглядит у роковой черты.
Из брани избран
Думали —человек, и умереть заставили.
М. Цветаева.
Из брани избран, чтобы стать
избранником судьбы и рока.
И на челе его печать
отверженного и пророка.
Про рок устал он говорить,
да кто его теперь услышит?
И пусть во тьме свеча горит,
душа, дыша, взлетает выше
И падает, и грешный мир,
оставленный, о ней вздыхает,
Из брани голоден и сир,
пророк, как рок, один шагает.
От чаянья беды молчит,
отчаянье в себе подавит.
И снова с нами говорит,
пусть мир воинственный бездарен,
Но где-то у иной черты
и в полосе иного света
Над миром дивной красоты
он избран, чтобы быть поэтом.
И вдохновение ему нисходит —
боль и наказанье,
И этот свет, и эту тьму
он видит в тишине от брани
Ушел, но только краткий миг,
и вечность будет за плечами…
Какой-то призрачный старик
от чаянья души не чает.
И с частью горести и лжи,
расстанется, чтоб счастье ведать,
Но как душа его дрожит
в преддверье смерти и победы….
И в вечных отсветах огня
он тень и свет иной эпохи.
И снова смотри на меня
про рок забыв, пророк высокий.
В тумане, в сумраке тревог,
один, забытый в поле воин,
И только век, и только бог
его внимания достоин…
Про рок устал он говорить,
да кто его теперь услышит?
И пусть во тьме свеча горит,
душа, дыша, взлетает выше.
Из брани избран, чтобы стать
избранником судьбы и рока.
И на челе его печать
отверженного и пророка.
Изысканная прелесть миража. Филоложки
Пролог романа «Королева декаданса»
Изысканная прелесть миража,
Эпоха декадансовых страстей.
В движенье каждом сумерки дрожат,
Обволокла туманами гостей.
И стала говорить с ним ни о чем,
Но как же славно в пламенном бреду.
И Скрябин нынче чем-то огорчен,
Там по стопам сказители бредут.
И танец Саломеи на ветру,
Когда одежд растают миражи,
Куда-то королеву уведут,
А голос обреченно задрожит.
Изысканная прелесть наготы,
И наглости прелестная возня,
От чаянья отчаянья