Десять железных стрел. Сэм Сайкс
Революцию. Империум – Империум, который мы построили своей жертвой – способен жить, лишь когда мы готовы за него сражаться.
Она указала на плац. Двор крепости был залит полуденным солнцем. Маги упражнялись в боях, швыряли друг в друга огнем и льдом, оттачивая навыки. Я улыбнулась. Всегда находила это таким причудливым.
У меня был ровно один учебный бой. С высоким, гнусным осадником – семь футов и четыре сотни фунтов магических, неукротимых мышц, неподверженных боли и страху.
Наша схватка продлилась две минуты. А потом его еще час извлекали из стены.
– Все тяжело трудятся, – опять продолжила Дарришана, грубо игнорируя мою раскалывающуюся голову. – Джиндунамалар, Вракилайт – все готовятся получить приказы из столицы. Грядет нечто значимое, Салазанка. Ходят разговоры, что на этот раз от самой Императрицы. Если появится цель, нам необходимо…
Ее голос умолк так же резко, как и появился – это я подняла палец, мол, минутку.
– Прости, Дарришана, – пробормотала я, не поднимая взгляд. – У меня такое ощущение, будто ротак в черепушку пнул вчера, так что с памятью малость проблемы. Но… кто там тебя прикрыл, когда ты улизнула во фригольд, посмотреть на празднование?
Краснота, затопившая было ее щеки, взметнулась вновь.
– Ты прикрыла, – тихо произнесла Дарришана.
– Ах да, припоминаю. – Я поднялась с постели, голая и покрытая засохшим потом. Дарришана с пылающими щеками отвернулась. – И кто в прошлом месяце повел атаку на крепость нолей и снес им ворота, чтобы тебе не пришлось?
– Ты, – прошептала она, – Салазанка.
– Верно, верно.
Я подошла, держа ладони на бедрах, и уставилась на Дарришану сверху вниз. Пока та наконец не выдержала. Ее лицо, когда она подняла взгляд на меня – высокую, стройную, без единого шрама, было полностью красным.
Ух я тогда была сильной.
– И кто же, – мои пальцы обвили ее подбородок и приподняли ее лицо, – остался там, когда ноли были побеждены, и всю ночь перерывал их развалину, чтобы найти картину, которая тебе, дескать, нравилась?
– Не знаю почему. – Тон остался возмущенным, но сама Дарришана не смогла сдержать улыбку. – Вблизи она оказалась совершенно чудовищной.
– Суть в том…
Я наклонилась. Нашла губами ее губы. Ее язык коснулся моего. И тот голос стал чем-то мягким, нежным, когда она довольно хмыкнула в поцелуй.
– Ради тебя я сдержала страстное желание сжечь крепость дотла, – произнесла я, прижавшись к ее лбу своим. – А ты знаешь, как я люблю жечь. Ты ведь можешь время от времени прикрывать меня с учениями, правда?
Ее улыбка померкла. Дарришана отвела взгляд.
– Я просто беспокоюсь, – произнесла она. – Из столицы слышно, что беременность Императрицы… сложная. Знать и судьи перешептываются. Я тревожусь за Империум. Мы сражаемся здесь за них, а им как будто плевать.
– Обо всем-то ты беспокоишься, – я похлопала ее по щеке. – Но обо мне не надо. Я – Дарование, помнишь?
– Как ты и любишь напоминать всему легиону, –