Десять железных стрел. Сэм Сайкс
орала, рыдала, пытаясь подобрать слова и спросить, почему они меня предали.
Еще.
Я опустела, моя магия пропала, а тело превратилось в мешанину из ран.
Еще.
Я перестала быть Алым Облаком. Это имя перестало мне принадлежать. Эта жизнь перестала быть моей.
Еще. Еще шаг. Еще воспоминание. Снова и снова, с каждым ее шагом, у меня в ушах звенели собственные крики, пока я не оказывалась заново выпотрошена, брошена с единственным воспоминанием.
Обо мне в том темном месте, той ночью, когда они меня предали, когда я сквозь тени искала хоть кого-то – кого-то, кто меня спасет. Я помнила, как видела лишь вспышки света, отраженные от жестоких усмешек и поблескивающих глаз. Я помнила, как видела лишь одно лицо.
Я тянулась к Дарришане онемевшей, обескровленной рукой. Я кричала, просила мне помочь. Я смотрела, как она глядит мне в глаза. Как открылся ее рот.
Как она ничего не сказала. И отвернулась.
– Сэл? – голос Джеро был далеким шепотом, который я едва уловила, наблюдая за тем, как Дарриш идет сквозь толпу. – Ты в порядке?
Почему она здесь? Откуда она явилась? Почему меня не заметила?
Она вообще реальна?
Мысль прокралась мне в голову на когтистых лапах, запала в самую глубину. Я не была уверена. Я в последнее время видела всякое – призраков, сны. Людей, которых я знала, людей, которых мне еще предстояло убить. Она могла быть одной из них – всего лишь осколком покалеченного разума.
А что, если нет?
Я не узнавала звук собственного дыхания, ударов сердца. Звуки и краски вытекли из мира вокруг через рану в моей голове, пока не превратились в кашу из шума и серо-белую массу с лишь одним источником цвета.
Дарриш.
Частичка меня – маленькая, практичная частичка, которая говорила мне не верить сладким речам и запрашивать плату вперед – заходилась криком внутри. Она колотилась о череп и умоляла вспомнить, что́ стоит на кону. Визжала на меня, что нужно задуматься о всех войнах, которые можно остановить, о всем добре, которое можно сотворить, если я просто посижу смирно, пока этот призрак не исчезнет, как и все остальные.
А другая часть меня – холодная, молчаливая, что обволакивала меня самыми темными ночами – говорила тихо. Она просила вспомнить женщину, которая открыла мне свое сердце, когда она нуждалась во мне больше всего. Женщину, которая повернулась ко мне спиной, когда я нуждалась в ней больше всего. Очередное имя из моего списка. Еще один шаг к тому, чтобы стать нормальной. Или насколько я вообще могу быть нормальной.
Скольких войн, спрашивала она, это стоит?
Я не чувствовала ног, вставая из-за стола. Не чувствовала биения сердца, тока крови в теле, шагая к Дарриш – призраку, женщине, имени. Не чувствовала, как ладонь обхватила черную рукоять револьвера.
Все, что я чувствовала – это жар Какофонии под пальцами.
И сделала выбор.
Я потянула, но револьвер не поддался. По руке взметнулась вспышка возмущенного жара, которой Какофония выразил безмолвное неудовольствие. Я глянула вниз – и увидела обхватившую мое запястье ладонь, что и удержала