Звездная Ласточка. Марина Залесская
фразу, которую я перевела так:
– Куда прешь? Запрещено!
Я достала из кармана мешочек с семенами ходячей пальмы. Фасеточные глаза стражника жадно блеснули.
Я не знала местные расценки, поэтому для начала достала два похожих на фасоль зернышка. Стражник равнодушно прикрыл глаза роговыми наростами. Я вытащила еще две местные монеты. Одно веко охранника поползло наверх. Пятое зерно произвело эффект. Охранник подпрыгнул и выхватил из моей ладони все фасолины.
– Проходи! – проскрипел он.
Меня чуть не стошнило от резкого, чуждого запаха инсектоида, но пришлось терпеть. Обоняние уменьшить нельзя, я ведь вынюхивала пилота Рикмана.
Ходить мне пришлось долго. Коридор вился затейливыми изгибами, но мой тренированный мозг с легкостью запоминал дорогу. А дорога была жуть как страшна. На земляном полу среди пятен крови валялись обглоданные кости. По бокам коридора в ямах что-то разлагалось, смердело мертвечиной, сверху копошились какие-то твари. В камерах, представляющих собой небольшие пещеры, закрытые плотными завесами из толстых нитей, кто-то сидел. Я обоняла голод, болезнь, уныние, смерть – и невольно ежилась. Это тюрьма или бойня?
Волна острого смертельного ужаса чуть не сбила меня с ног. Пахло обмочившимся от страха человеком. Я кинулась к ближайшей камере, достала лазерный нож и вспорола пелену. Влетев внутрь, я остолбенела.
Голый пилот Рикман лежал на большом камне, а вокруг него стояли коккулюсы в черных накидках – как патологоанатомы в морге. Несчастный парень вертелся ужом, стараясь освободиться от толстых веревок, завязанных на его руках и ногах, он мелко дрожал, от страха зажмурив глаза, а рот раскрыв в беззвучном крике.
Инсектоид незнакомой мне касты что-то прокаркал и занес над беднягой лапу с остро заточенным шипом. Я очнулась от ступора, подпрыгнула и громко заорала:
– Прекратить! Это мой раб! Я его забираю!
Лапа у коккулюса дрогнула, он промахнулся, и острый шип прочертил на боку пилота длинный, но не смертельный надрез. Однако кровь полилась. Другой инсектоид шустро поднес к ране миску, собирая всю кровь до капли.
Я достала бластер:
– Отпустите его, а не то перестреляю всех к чертям!
И для наглядности точным лучом перерезала веревки на ногах Рикмана. Инсектоиды ничуть не испугались. Главный жрец (я решила, что передо мной каста жрецов) опять занес над брыкающимся пилотом шип, и тогда я запустила руку в мешочек с семенами ходячей пальмы, набрала полную горсть монет и в отчаянии кинула в него. Фасолины рассыпались, жрецы, увидев красные семена, бросились их собирать. Я добавила еще горсть.
Пока жрецы гонялись за раскатившимися фасольками, я не стала терять время зря. Перерезала Рикману веревки и на руках и потащила его прочь из страшной камеры. Окровавленный парень завалился на меня всем телом, он дрожал, стонал и плакал. Пришлось срочно приводить его в чувство. Завернув в боковой проход, я посадила раненого на землю, вытащила