Журнал «Иностранная литература» № 08 / 2012. Группа авторов
ни о чем не должен знать. Бедняга, он и представить себе не может, что происходит между мной и его дочерью.
Мать проводит пальцами по бумаге, как будто причесывает строчки. Указательный палец букву за буквой расшифровывает какой-то тайный код, маршрут, проложенный по карте ее сердца.
– Почерк, доктор, почерку нее все тот же, что и в детстве.
Она укачивает письмо на груди, словно младенца.
– Если вы отдадите мне его, я буду мысленно разговаривать с моей девочкой.
Португалец в нерешительности кусает губы. Мать пристально смотрит ему в глаза. Доктор разбирается в недугах. Ему ли не почувствовать, как болит сердце матери, когда ее дитя далеко.
– Я боюсь только, как бы это письмо не расстроило вас еще сильней.
– Не волнуйтесь, доктор. Платок у меня большой: сколько ни наплачу, все вытрет.
Он протягивает ей письмо. Она начинает притопывать и кружиться. Благодарность так велика, что ее можно выразить только всем телом. Дона Мунда танцует. Сидониу Роза не знает, что нынче же вечером, только загорятся звезды, она встанет у открытой двери веранды и будет беседовать с теми, кого нет. И надолго увязнет в сведении несводимых счетов с судьбой. Врач не знает, что во тьме во все стороны тянутся дороги. И по одной из этих дорог придет Деолинда. Придет об руку с богом, лишенным неба, и сядет на стул, на который с самого ее отъезда никто не садился.
Мунда целует и целует конверт. Потом складывает его, чтобы он поместился в лифчик.
– Вам везет, доктор. Мне моя дочь никогда не писала.
– Честно говоря, дона Мунда, мне кажется, тут что-то нечисто.
– В каком смысле нечисто?
– Деолинда не говорит мне всей правды. Приезд постоянно откладывается… И почему бы ей не написать, где она?
– Вы ничего не понимаете: дело не в вас. Дело в старике, в ее отце.
– В отце?
– Дочь откладывает приезд, боясь застать отца больным, немощным, одной ногой в могиле. Это от него она прячется.
– Не знаю, не знаю…
– Зато я знаю, я ведь ей мать. Деолинда слишком любит отца, чтобы вынести подобное зрелище…
– Так напишите, пусть возвращается: я позабочусь, чтобы к ее приезду отец стал кровь с молоком.
– Доктор, я не понимаю.
– Ну это просто такое образное выражение.
– Всякие такие выражения используют тогда, когда боятся сказать правду. Вы уж простите за откровенность, доктор Сидоню, но у меня что на уме, то и на языке.
В разговор врывается шум и крики с улицы. В первый момент всплывает мысль об уличных беспорядках. Потом становится ясно: это духовой оркестр с барабанами. Он марширует посреди улицы, за ним – колонна борцов за демократию, скандирующих лозунги и размахивающих флагами. Предвыборная агитация в разгаре.
– Опять эта свора жуликов, – ворчит Мунда.
– Бога ради, говорите потише.
Дона Мунда презрительно щелкает языком и продолжает так же громко.
– Впереди, ясное дело, патрон всех жуликов – господин Районный Администратор.
Врач кланяется проходящей