Журнал «Иностранная литература» № 09 / 2012. Группа авторов
сестра-близнец с самого утра забралась на высокое дерево и не хочет слезать. Ты прекрасно знаешь, почему она обижена. Чтобы утешить ее, ты начинаешь изображать шаха, как делал в детстве:
– …С этой минуты вступает в силу наш указ: ни один падишах не имеет права жениться более чем на одной женщине!
Она так хохочет, что слезы текут из глаз. Но и не может не проявить своей девчоночьей вредности:
– А ты никогда не думал, что было бы, если бы я родилась хоть чуть-чуть раньше тебя?
Ты, в полной растерянности, отрицательно мотаешь головой.
– Глупенький! Если бы я родилась раньше тебя, то я была бы сейчас всесильным наследником престола, а ты – нетронутой девой.
Ее слова тебя расстроили, задели. Но ты ничего не говоришь. Такой уж у нее характер: она никак не может удержать свой острый язычок. У этой девочки, в отличие от вашей старшей сестры Шамс, нет ни крупицы девичьей мягкости. Потому-то отец к ней так равнодушен. И сколько раз ей уже доставалось за ее поведение, однако она и не думает меняться.
Она слезает с дерева и, чтобы загладить нанесенную тебе обиду, начинает говорить голосом неестественно грубым и басовитым:
– …Если мы будем шахом, издадим указ… что ни один мужчина не имеет права, как наш отец, брать несколько жен и плодить много детей… а также ценить мальчиков больше девочек!
Ты делано смеешься и тревожно оглядываешься: как бы отец не услыхал. А ведь сестра правду сказала. У отца на сегодняшний день уже четыре жены – и, не считая первой, от которой у него только девочка (и вы ни разу не видели ни ту, ни другую), от последних жен у него тоже есть детишки. Твоя мать, Тадж ол-Молук, – его вторая жена, и она так с ним скандалит, что отец, раздосадованный, почти все время проводит теперь в доме четвертой жены; а это еще больше раздражает твою мать, и дело доходит до настоящей войны. Мать не дает разрешения его хаву[11] и их детям жить в том же дворце, что и вы. Боится, как бы, спаси Аллах, они колдовством или порчей не удалили тебя с глаз отца и не сделали бы наследником своего мерзкого и грязного сынишку. Забавно, что мать не только не испытывает пиетета перед твоим венценосным отцом, но вообще в грош его не ставит, ведь по ее словам:
– Когда Реза пришел свататься ко мне, он был нищий и не имел вообще ничего, кроме высокого роста и мужской выправки.
Отца такие выпады оставляют спокойным, и он хладнокровно отвечает:
– Да, мать говорит правду. Но во время сватовства к ней у меня кое-чего еще не было: разума.
Однако, тебя все эти распри и ругань не касаются. Ты несколько раз слышал из уст отца:
– Если бы не наследник престола, нога моя в этот бардак не ступила бы.
И действительно, он любит тебя больше остальных детей и воспитывает как равного себе.
Внезапно боль, словно дикий кабан, захрипела внутри тебя и с такой яростью накинулась на твои внутренности, что ты скорчился и невольно стал рвать белые простыни, пахнущие кошмаром и хлороформом. И собственное твое дыхание, с привкусом железа, словно бы пахнет
Хаву – одна жена по отношению к другой (о женщинах, имеющих общего мужа).