Воскресные охотники. Юмористические рассказы о похождениях столичных подгородных охотников. Николай Лейкин
Будьте здоровы! – сказал Петр Михайлыч, налил себе рюмку водки, проглотил ее и стал закусывать грибом, сильно сморщившись от выпитого. – И отчего это, Карл Богданыч, так плохо водка в утробу лезет, когда очень уж перекалишь ею себя с вечера?
– Желудок испорчен и плохо принимает. О, это самый лучший наш регулятор!
Показался егерь с изящным саквояжем из лакированной кожи со стальным замком и оковкой. На одной из сторон саквояжа опять была вделана гарусная вышивка. Егерь положил саквояж на стол.
– Какие все распречудесные вещи, Карл Богданыч, вы в дорогу берете! – воскликнул Петр Михайлыч, любуясь саквояжем.
– Богдан Карлыч, – опять поправил его доктор.
– Пардон. То бишь Богдан Карлыч. Прелестный саквояж!
– Это подарок от жены.
– И вышивочку, поди, она сама вышивала?
– Она. На саквояж – она, на кобуру – старшая дочь Каролина, на портсигар – младшая дочь Амалия, а на пояс – это моя теща, – похвастался доктор, вынул из кармана ключ, аккуратно отпер саквояж, достал оттуда жестяную коробочку с крышкой, извлек из нее два бутерброда, завернутые в чистую белую бумагу, и, развернув их, положил их на бумаге на стол. Потом он взял рюмку со стола, посмотрел на свет и стал наливать в нее водку.
– Тс! Смотрю я на вас и дивлюсь! – воскликнул Петр Михайлыч. – Вот так немецкая аккуратность.
– А разве лучше свиньей жить? – спросил его, улыбаясь, доктор. – Наука нас учит, что мы главным образом погибаем от нечистоты. Чистота – все. В чистоте не живет ни одна бактерия, ни один микроб, а они-то и есть главные враги нашего здоровья.
– Вот так штука! Слушай, Петр Михайлов, докторскую лекцию и соблюдай себя, – проговорил Петр Михайлыч, погладив себя по начинавшей лысеть голове. – Ну а теперь, Богдан Карлыч, можно с вами чокнуться?
– Да ведь вам много будет… – улыбнулся доктор.
– Мне-то много? Гм… Смотрите вы на меня: эдакий я большой, а рюмка такая маленькая.
Петр Михайлыч встал со скамейки и, покачнувшись на ногах, выпрямился во весь рост. Потом налил себе рюмку водки, чокнулся ею с рюмкой доктора и хотел пить.
– Постойте, постойте, – остановил его доктор. – Сейчас я себе и вам капель в водку накапаю – и будет прелестная настойка, способствующая пищеварению.
– Полечить меня хотите? Вот так отлично! Ай да Карл Богданыч…
Доктор достал из саквояжа маленький пузырек с мельхиоровой крышечкой, привинчивающейся к горлышку, отвинтил ее, вынул притертую стеклянную пробочку и аккуратно отсчитал из него пять капель в свою рюмку и пять капель в рюмку Петра Михайлыча, сказав:
– Теперь пейте и будьте здоровы.
Они выпили. Доктор стал резать складным ножом на маленькие кусочки бутерброд с телятиной и медленно препровождал эти кусочки себе в рот. Петр Михайлыч икнул после выпитой водки и закусывал грибами.
Появились сваренные раки. Егерь принес также и два яйца всмятку. Он знал привычку доктора, аккуратно каждый раз перед отправлением на охоту съедающего два яйца, и принес их.
– Теперь