Суд Счастья. Евгений Владимирович Кузнецов
стало ясно, что надо уходить.
Достаточно на сегодня!
Дерзким словам – дерзкая и точка.
И ещё: понятно – главное! – что встреча будет и потом.
Приятно было – почему-то – отметить… что мы оба ни разу не улыбнулись.
Но комплименты, в меру, нужны.
–– Ваша душа грустная. Как авторская песня.
…Вышел – и голубь опахнул моё лицо взмахом крыла, пролетев возле моего уха.
В темноте проснулся…
Сердце билось.
Вчера – неужели было то, что было?!..
Позор!
Позор?..
Но такой слог дался мне с первой встречи… встречи, то есть, глазами.
И в ней, когда один перед одним, не чувствовалось – всерьёз-то – ни досады, ни иронии…
Наоборот. Она словно подзадоривала меня.
…И наконец – самая-самая, утренняя, ранне-утренняя искренность, само-искренность.
Ведь я ходил… к себе, к себе!
За вариантом-то…
…Милая, милая…
«Кто вы?» – В самом деле: я для всех, как тот исследователь для папуасов, – «человек с Луны».
Глава восьмая
…Глаза, глаза, глаза.
Передо мной – как бы глаза…
Одни глаза… без лиц!..
Много, много глаз…
И все – одинаковые!..
Я – им, глазам:
–– Поэт написал стихи. Во время государственного заседания. А уходя, листок со стихами так и оставил на столе. И кто-то уж другой листок этот подобрал и стихи те спас.
Глаза, все разом, на это мне – как бы хором пёстрым, но бодрым и требовательным:
–– Ну и что с того?
Я – глазам:
–– Не зря же он писал.
Глаза все:
–– Выходит, не зря, если ты так о том толкуешь.
Я – им:
–– Нет-нет! Я не об этом. Я сообщаю вам, собственно, не о том, где вот он писал, где оставил… А о том ставлю вас в известность, что он писал не для вас.
Те – все:
–– Эхе, ну так нечего было и болтать!
Я же – словно уже ничего не слыша и ни к кому не обращаясь:
–– Он писал для Бога. А я, если на то пошло, сообщаю вам, по сути, о том… что и ваши все мысли, ежели, конечно, они, мысли, у вас есть, и чувства все ваши для Бога.
И на это уж от глаз – молчание. Невнятное… непонятное… нетолкуемое…
–– И ваши все действия и поступки не зря. А известны. Известны!
Глаза, все разом, – как бы затуманились, полузакрылись…
Мне сделалось – холодно, печально…
Так как я тут – наконец-то разглядел.
Глаза все эти – это толпа, и большие, и малые, народ: буквально – народившиеся, на-род…
Я потряс головой.
Я – одинокий, одинокий!
…И – очнулся.
От этого наваждения.
Такого явного.
И такого… нужного!..
Пусть оно и от моего теперешнего переживания.
А одиночества – нет, не бывает.
У меня не бывает.
Я же – часть.
Я же – счастлив!
Вот же, вокруг меня – невидимое Невидимое.
…Ну, а все?
А все-то как раз и одиноки. Потому, от страха,