Странники земель Повременья. Анатолий Мусатов
реальности, он весь день ощущал некое, растущее исподволь беспокойство, к вечеру достигшее своего апогея. Антон не понимал, что это могло значить. Им двигало лишь настойчивое желание как можно скорее добраться до постели, чтобы погрузиться в сон. Это желание нарастало, становясь все более нестерпимым. Он понял, что нечто значительное ожидает его не по эту сторону бытия, а там, в ирреальной, прихотливой эфемерности снов…
…Пододвинувшись поближе к костру, Антон с наслаждением протянул ладони к жарким волнам тепла:
– Ну и ночь! Если бы я не знал, что это середина лета, да еще при такой безоблачной погоде, то точно бы подумал, что сейчас стоит декабрьский морозец. Холодрыга какая!
Мужчина, склонив голову, будто желая из-под своей кепочки исподволь взглянуть на Антона, усмехнулся:
– Это бывает. После хорошего возлияния тело быстро остывает. На, накройся, а то на пустом месте схватишь знатную простуду!
Он взял откуда-то из-за спины какое-то покрывало и протянул его Антону. Когда тот взял его, то вдруг почувствовал плотный поток ледяного холода от руки своего соседа. Антон с удивлением спросил:
– А ты чего, замерз?
– Не, я привычный…
– Да я смотрю, ты сам как ледышка, от тебя холодом так и несет!
– Не обращай внимания. Я всю жизнь закалялся, вот потому могу на снегу лежать даже в том, что сейчас на мне надето.
– Ну-ну! Везет же людям! Я, наоборот, к холоду с детства чувствительный, вот потому и греться приходиться чем придется. И чаще всего, сам понимаешь – водярой!
– Разумеется, понимаю – универсальный эликсир душевного равновесия. Что бы, с кем бы ни случилось, примет некоторое количество этого эликсира, – глядь, и проблема уже не та, и жизнь в розовой дымке.
– Мудро речешь, старче, – хекнул довольно Антон. – Я именно так и думал, только… определить затруднялся. А что? Эликсир душевного равновесия – чудненько! Знаешь, и вправду частенько хочется так надраться, чтобы послать все куда подальше, хоть черту за пазуху!
Мужчина усмехнулся:
– Знакомая философия, сколько раз я слышал такую максиму! Скрыться от проблем за бутылкой, как за стеной, и гори все синим пламенем. Так?
– Интересно, в самую точку попал. Как ты догадался?
– У тебя же на физиономии написано: «Похмелиться бы…».
– Хорошо, что напомнил. Пойду-ка я… хлебну малость, не то братан выдует все.
– Ничего, он спит еще сном младенца, опившегося «молочком» от бешеной коровки. А насчет «похмелиться» могу предложить стопку отличного виски. Ну как?
– Я тоже люблю розыгрыши, но в меру. Откуда у тебя, кладбищенской вши, сейчас, здесь, такое лакомство?!
Мужчина покачал головой, ласково усмехнулся, причем, его усмешка показалась Антону невероятным, вселенским воплощением добра, и молча достал из темноты бутылку и два стакана.
– Если не побрезгуешь угощением «кладбищенской вши», то будьте любезны, сэр, разлейте по мере своих потребностей.
Антон,