Прѣльсть. Валерий Коновалов
определился в выборе будущей профессии. Сначала он пришёл на занятие один, но уже во время второго визита к нему «подселили» ещё одного учащегося, а позже и ещё двух, юношу и девушку. По окончании занятия каждый оставил на столе конверт с деньгами. Это произвело на Чкалова впечатление: он быстро сосчитал про себя сумму – она показалась весьма привлекательной. Тогда и пришла ему в голову заманчивая мысль в будущем занять ту же нишу. Каких-либо других способностей он за собой не числил, а выучить правила постановки знаков препинания или прочитать Шекспира, Чехова (пусть даже и многих) не представлялось ему невозможным, тем более после того как он убедился воочию, какой результат от этого может быть: можно сказать, из ничего сороковка образовалась. Ни о каком официальном поприще он, конечно же, не думал. Не только в силу обстоятельств, связанных с постановкой на учёт в известные организации, но в основном потому, что уже глотнул воздуха свободы и регламентированная работа ему претила. Он был похож на пса, которому удалось один раз отвязаться от цепи. Впредь его хозяина ожидали лишь хлопоты. Нет, время от времени он устраивался в ту или иную организацию, чтобы закрыть вопрос о «тунеядстве», но увольнялся при первой же возможности. Работа киоскёром в «Союзпечати» была в этом отношении очень удобна. Чкалову нравилось живое общение. В стеклянном домике он чувствовал себя актёром, публичным человеком, почти знаменитостью и даже достопримечательностью района. Внешность имел экзотическую, богемную и, осознавая это, строил из себя загадочную личность: кто же он – отставной студент, художник, поэт, хиппи? Как-то девушка, постоянный покупатель, пригласила его в университет, где проводились встречи с интересными людьми. Встреча не произошла, но это отнюдь не расстроило Чкалова, потому как предложить публике ему было нечего. Ведь, кроме хиппового «прикида», за душой у него не было ничего. Ну да, было знание английского языка, были поэтические сборники «ШЛ», были фрондёрские настроения, но разве этого достаточно, чтобы вызвать к себе интерес неглупых людей? И что бы он мямлил, придя туда? Саркастически, косвенно, недомолвками и намёками отозвался об общественной системе, прочитал слабые стихи? Нет, только не это: слава Богу, был он не настолько самонадеян, чтобы не понимать их настоящей ценности: когда понадобилось выбрать что-то приличное для поступления в Литературный институт, стало очевидно, что выбирать не из чего: рифмы не оригинальны, мысль не всегда логична, настроение лирического героя заимствовано, концовка, венец малой формы, слаба. Графоманство в его худшем виде.
Газетный киоск находился напротив «углового» магазина, на пересечении улицы Алабяна с Ленинградским проспектом, и у Чкалова была возможность приобретать «выбрасываемый» там редкий товар, «дефицит». Работник ОБХСС, мучась бездельем, иногда играл с ним шахматы, потому что Чкалов предлагал и такую «услугу»: