Кондитерская Лавка. Ольга Грин
нереальности. Но на улицах ничего не изменилось. Никаких динозавров на остановках, крыс, копошащихся в чьих-то останках, я не обнаружила, никакой стандартной чуши, приходящей к нам в сновидениях.
Я видела все детали улиц такими, какие они есть на самом деле: те же дома и магазины, что и в реальной жизни. Но это была не моя жизнь! Ведь предметы не летают! А коты не говорят «кыш»!
Я пошарилась в своем мобильнике. Всего 20 контактов! Кто я такая?! Старовер из какой-нибудь Глухолесовки, состоящей из трех избушек? Как в наше время вообще можно жить всего с 20 контактами в телефоне?! Что я за чудовище? Среди них даже родственников нет. Только какие-то Нюра, Эльдар, Пицца Хот, Суши-Муши, и прочая бесполезная фигня.
Мы на месте.
Поднимаясь по ступенькам на 4 этаж, я готовилась изобразить крайнюю степень придурковатости, когда хозяин квартиры, где должна жить я, с долей агрессии обнаружит мою попытку открыть его дверь ключом. В мыслях я даже ухитрилась с воплем «за Сталина!» выпрыгнуть в окно подъезда, эпично разбив собой стекло, сопровождаемая удивленным взглядом мужика, недоумевающего как таких психов не отстреливают при первом же медосмотре.
Но моя попытка увенчалась успехом. На всякий случай я окликнула возможных хозяев. Никого. Кроме кота, который вальяжно вынырнул из-за угла. Громадного чернющего кота с зеленющими глазами.
– Ну мяу, – поздоровался он.
Я чуть было со звонким шлепком не осела на ягодицы от неожиданности.
– Что ты сказал??
– Мяу! – повторил он, словно бы сообщая: «привет, говорю, тупая что ли?».
При этом он и глядел на меня, как на идиотку.
– Так, дорогая, пора тебе попить пилюльки для кукушечки, – я решила, что мне показалось. Хотя нет, стоп, нельзя считать весь этот бред реальностью! Так люди с ума и сходят: сначала они видят глюк, затем недоумевают, потом они осознают, что глюк – это глюк, потом глюк дарит пончик, вы становитесь друзьями и осознавать, что глюк – это глюк становится неприличным, ведь друзей обижать нельзя. Важно изначально осознавать, что глюк – это глюк и не менять своего мнения.
Так что, во-первых, в моем доме неоткуда было взяться кошке, ведь я не люблю кошек. Во-вторых, кошки не бывают таких огромных размеров, если они не особой породы, а этот монстр совсем не породистый. В-третьих (хотя это должно быть «во-первых»), кошки не разговаривают. Однозначно – сон.
– Ладно. Раз ты нереальный, то давай поболтаем. Как тебя зовут?
Дьявольски громадный зверь медленно моргнул, глядя на меня, и поднял голову, обнажив шею.
Присев, я увидела ошейник, на котором красовалась надпись: «Снежок. Улица Гоголя 18/9».
– Снежок, значит. Тебе идет, – фыркнула я.
Снежок закатил глаза, очевидно, поняв мой сарказм, и повернулся ко мне шоколадным глазом, подняв хвост.
Разувшись, я прошла на кухню. Мою кухню, но в то же время не мою. Обычно солнечная, сейчас она стояла в полумраке. Виной тому – не менее чем полувековой тополь, закрывающий мощной зеленой кроной все окно и периодически стучавший ею в стекло при каждом дуновении ветра.