Слабым здесь не место. Охота. Джон Морган
не знал, кто это, но, может, именно так выглядел дух котлов?
А потом он вновь увидел охотника, повторяющего слова о лунах и крови, смерти и жизни, тлене и вечности.
И вот Тархельгас поднялся, взяв с собой котелок. Направился к Балесу.
Охотник знал, что тот в сознании, но едва он присел рядом, парень стал отбиваться от него, почти кричал, сопротивлялся. Тот снова на какой-то миг увидел жуткую тень с пылающими глазами и ртом, полным раскаленных углей.
Он не собирался принимать варево из его рук.
Тархельгасу пришлось приложить усилие и потратить время, чтобы парень смог хоть ненадолго мыслить адекватно. Выглядел он отвратно. Лишь немного лучше недельного мертвеца.
– Тебе придется это выпить, или я волью все сам.
У Джувенила не осталось сил сопротивляться. К тому же он вновь видел перед собой человека. Не духа.
– Что это?
– Оно остановит заражение.
– Или? – Балес отчего-то не сомневался, что было то, о чем Тархельгас умолчал.
– Или оставит тебя калекой, прежде проведя через тропу чудовищных мук.
– Но мне лучше, – слабая попытка возразить и подняться. Все тщетно.
– Сначала часть симптомов накатывает волнами. Особенно после моих попыток спасти тебя. Чувствуешь ноги?
Парень не ответил. В глазах на мгновенье застыл испуг.
– Я слышал, вы молились.
– Всего лишь слова.
– Безликие жрецы считали, что слова наполнены силой, дарованной богами.
– Хорошо бы, чтобы так оно и было.
Тархельгас вложил ему в руки остывающий котелок, но тот не спешил пить.
– Почему вы не дали мне умереть?
– Ты не должен расплачиваться ни за грехи отца, ни за ложь кодекса каст.
Но в этом ли была причина? Или просто голоса не могли позволить Балесу умереть, заставляя сделать все, чтобы он выжил?
Охотник подумал, что парня устроил ответ, потому как тот поднял котелок, сделав три больших глотка. На деле Джувенил вновь увидел тень и попытался от нее избавиться, надеясь, что напиток поможет.
– Теперь, пожалуй, самое время для вашей истории. Я ведь выжил.
– Напомнить, кто тебя вытащил?
– И все же я жив.
Иронично слышать подобное от человека, чье лицо заплыло синяками, ноги отказали, а сам он сгнивал заживо.
– Надолго ли?
Балес еще раз приложился к мерзкому солоноватому вареву, прежде чем ответить.
– Может быть, на час или чуть больше, – он наконец допил все до последней капли, – но я предпочту, чтобы вы говорили все это время. Умирать в тишине нет особого желания.
Тархельгас не понимал, откуда в парне столько силы и стойкости. В бою с костяником или даже при виде тех же трупов тот метался по всему лесу, а сейчас, когда у него все шансы умереть, он так спокойно принимал происходящее.
Охотник не мог больше ничего сделать для Джувенила. Лишь выказать уважение его храбрости. Поэтому и начал говорить. Сначала мало. Лишь обрывками