Изгой. Юрий Никитин
пленника. Скиф затравленно огляделся. На него смотрели оценивающе, как на молодого быка, которого удалось поймать в дикой степи, но еще не решили, приучать ли к ярму или же пустить на мясо.
– Не двигайся, – повторил Олег. – Эти люди не собираются нас убивать. Понял? Не собираются!
Скиф шумно вздохнул, выдохнул. Глаза все еще оставались налитыми кровью, но удержался от прыжка на ближайшего всадника, взгляд упал на Олега.
– И что теперь?
Один из всадников гоготнул, другой вытащил плеть, но кто-то вскрикнул встревоженно:
– Мигарт едет! Мигарт!
Все подобрались, посерьезнели. Вскоре прискакали еще двое: пожилой мужчина в богатой одежде, за ним юноша с огромным щитом за плечами. Пожилой с ходу окинул пленников оценивающим взглядом.
– Только двое?.. Маловато.
– Дороги пустые, – ответил один из всадников смиренно. – Наш край уже начали избегать! Слухи идут быстро… Эти две вороны явно чужедальние.
Мигарт поинтересовался:
– Как захватили?
– Этот вот, который рыжий, стоял и молился. А второй оказался чистым зверем! Прости, я едва не зарубил его на месте… Он троих уложил сразу. Если бы не метнули молот в спину… то не знаю, не знаю…
Мигард еще раз оглядел обоих, распорядился:
– Черного – в железо! И руки, и ноги. Рыжего… нет, рыжего не надо. Раз молился, значит – трус. Такие не опасны.
Он повернул коня и ускакал. Юноша унесся следом. Всадники перевели дух, один сказал дрожащим голосом:
– Я уж думал, что и нас камни ломать… За то, что троих потеряли.
– Да разве Хозяину нужны наши жизни, – буркнул второй.
– Ш-ш-ш-ш, – сказал третий предостерегающе.
Олег видел, как все испуганно переглянулись и даже пригнули головы к конским гривам, словно некто огромный, могущественный мог услышать. Старший из всадников указал на Скифа плетью.
– За этим, – прозвучал его злой голос, – смотреть особо… Связать им руки.
– Скиф, – сказал Олег настойчиво, – не противься. Не противься, понял?
Скиф глухо рычал, когда ему заломили руки за спину, Олег видел, каких трудов стоило молодому гордецу покориться, позволить вязать себя, как животное. А Скифа в самом деле связали туго, жестко, как вязали бы дикого, только что пойманного лесного быка.
Потом обоим снова набросили веревки на шеи. Двое взяли концы в руки, остальные повернули коней, Олег услышал удаляющийся стук копыт.
– Не противься, – повторил Олег. – Только не противься…
Веревка натянулась, он задохнулся, вынужденно побежал за всадником.
Земля качалась, подошвы глухо и часто били в сухую, выжженную солнцем землю. Перед глазами плыло, едкий пот выедал глаза, а впереди в тумане мелькал конский зад с развевающимся хвостом.
Губы пересохли и полопались, но он продолжал шептать заклятия. Слова выходили торопливые, рваные, он сбивался и начинал сначала. Глаза следили то за всадниками, что должны пасть мертвыми, то за проплывающей мимо скалой, откуда