Апостол Смерти. Юлия Валерьевна Щербинина
невозможно, – ненавязчиво произнесла Лера. Должно быть, заметила, как меня раздражают манеры её надменного дружка.
– Понятно, – кисло ответил я, встал и вышел из кухни.
– Твоя могила в надлежащем виде, Никита? – спросил мне в спину Демид. Он ведь даже не знал, что я собрался уходить. – Табличка, фотография, крест. Всё это необходимо для ритуала.
– В обычном виде моя ячейка мёртвого общества. Фотки только нет.
– А жил ты где?
– Неподалёку. На Таймырской, – небрежно бросил я и собрался было свернуть за угол.
– Покажешь.
Я оглянулся.
– Что?
Сумрак, вздёрнув бровь и уголок рта, глянул прямо на то место, где я стоял.
– Дорогу. И своё гостеприимство.
Моя конура находилась в старой хрущёвке. Не буду говорить, какое слово в простонародье употребляется для описания местности, куда ещё нужно знать, как проехать на машине, и скажу красиво – на окраине города. Некогда белые стены пестрили разъевшими обшивку язвами, где-то выглядывали ряды кирпичей и старая краска. Дом казался местами обшарпанным исполинской наждачкой.
Когда мы вышли из дорогой чёрной иномарки Демида, я стал невольно следить за его реакцией. Да, моё захолустье не шло и в сравнение с его эркерным домом с огромными лестничными площадками и пентхаузом. Зато в моём подвале и у мусоропроводов не греются крысы. И пускай в подъездах хрущёвок не развернуться, а мусоропровод там отсутствует в принципе, то, что в недрах «элиты» всё же копошатся отвратные, заразные твари, меня немного ободрило.
Сумрак не стал воротить носом, пиликнул сигнализацией и пошёл к подъезду. Зато Лера плелась за ним с таким лицом, будто бы он вёл её на прогулку по городской свалке.
Я понимал, что другого способа провести их к себе домой нет, но идея наведаться за ключом к соседу, пусть и была не только самой оптимальной, но и единственной возможной, мне не нравилась.
Вопреки нашим ожиданиям, моя квартира не была опечатана, не наблюдалось также и следов взлома. Наверное, соседи и не подозревают, что меня больше нет. Да и какое им до меня может быть дело.
– Сюда. – Я неохотно ткнул пальцем в покоцанную дверь соседа, и Демид решительно постучал по ней кулаком.
Не раньше, чем через минуту ожидания раздался тяжёлый металлический лязг, эхом отразившийся по всему подъезду. Из-за двери выглянула седая голова низкого худощавого старика в квадратных очках.
– Добрый день. Пётр Иванович? – вежливо заговорил Демид со знанием своего дела.
Сосед стрельнул подозрительным взглядом в Леру и опять в него.
– Пётр Иванович, – подтвердил он хрипловатым старческим голосом. – А вам кого?
– Мы друзья Никиты Баланецкого, вашего соседа.
– Никитки-то? – Дверь открылась шире, и сосед предстал перед нами в поношенной клетчатой рубашке и в рваном на колене синем трико. Он носил эти вещи, сколько я его помню. – А я давно уж его не вижу, и машина во дворе не стоит. То ли загулял, то ли совсем пропал на своих подработках…
– Умер