Разочарованный (Thnks Fr Th Mmrs). Екатерина Тарасюк
русского поэта, прозаика и драматурга – Александра Сергеевича Пушкина.
– Готова ли ты к балу, Ева? – распахнулись двери просторной библиотеки, в которую вел узкий коридор. Роль Александра Сергеевича исполнял, как бы то ни было, Марк Зильберштейн, никогда особо не ценивший русское. Одет он был в белую рубашку апаш и темные штаны. Выглядел старше своих лет. – Как же я не люблю эти светские рауты, – он на ходу прыгнул на софу, вытянувшись в полный рост и закинув руку на голову, дабы создать утомленный вид. – Не вынуждай меня принимать это приглашение.
Жена посмотрела в кадр и с иронией произнесла:
– Драматизирует, падла.
– Твои слова, душенька, бурлеск чистой воды! – хмыкнул Марк и…»
Мужчина, чья полка промокла, в темноте не заметил, что кровать была влажной, и шустро улегся в нее, плотно закутавшись в одеяло. Затем до него начало что-то доходить (или дотекать). Глазами по пять рублей он посмотрел на разговаривавших подростков, затем на пустой стакан из-под сока.
– Какого хера тут произошло?! – крикнул он, вскочив с кровати.
– Упс, – ойкнула Ева, прервав свой рассказ, оставив его для более светлых времен.
– Где ваш гребаный классный руководитель? – завопил мужчина на весь вагон. Он был широкоплеч и хорошо накачан. Визуально его оценив, Матвей невольно сглотнул. – Я вас спрашиваю, засранцы, где он?!
Опешив, Ева хотела позвать Анну Александровну, но та пришла сама – в полусонном виде она сначала посмотрела на своих подопечных, затем на недовольного пассажира. Учительница, вздохнув, представилась и поспешила выяснить проблему, из-за которой ее вызывали. Мужчина, чуть ли не плюясь от злости, рассказал, что эти «сраные школьники испоганили» ему кровать, и теперь он не сможет на ней спать, потому что она мокрая. Анна Александровна с укоризной посмотрела на Марка, верно, посчитав, что это он набедокурил. Вскоре подоспела Галина Николаевна, которая в итоге мирным способом разрешила весь конфликт. Классная руководительница только хотела поговорить со своими учениками, но коллега ее увела, обеспокоенно посмотрев на Зильберштейна. Тот, не понимая, что произошло, хлюпнул носом и вновь уткнулся в тетрадь. Превосходное начало дня.
Полдень. Поезд остановился на Московском вокзале, и пассажиры моментально ощутили холод приморского города. Романова благополучно оставила свою шапку дома, поэтому Марк, который с неким умилением наблюдал за тем, как девушка натягивала капюшон, надел на нее свою ушанку, добавив: «Не спи, замерзнешь». Примерно через полчаса школьников посадили в автобус, который отвез их на первую экскурсию вместо того, чтобы дать им возможность отдохнуть в гостинице. Сначала Ева села с Кирой, но после утомительной пытки под названием экскурсия, где они бродили, рассматривая какие-то камни, место с Савановой занял Стас, активно рассказывавший однокласснице что-то о новом фильме, который скоро должен был выйти в прокат. Поэтому Ева пересела к Марку, сидевшему перед Кирой и Стасом, и вновь поблагодарила за ушанку. Тот лишь хмыкнул.
Внезапно