Пусть льет. Пол Боулз
(Было общепризнано, что реклама кока-колы портит живописность Марокко.)
Маркиз ее восторгов насчет американцев не разделял, но не мешал ей приглашать их, когда ей хотелось; домом она правила, как ей угодно.
У нее были швейцарец-дворецкий и итальянец-лакей, но, если к ужину звали американцев, прислуживать за столом она позволяла старому Али – у него имелся роскошный мавританский костюм; хоть он и был не очень умел, она считала, что внешний вид его производит на них больше впечатления, чем великолепное обслуживание, которое могли предоставить два европейца.
Трудность заключалась в том, что и дворецкий, и лакей так рьяно не одобряли подобной договоренности, что, если она сама в последний момент не заходила в кухню и не повторяла свои распоряжения, они вечно отыскивали какой-нибудь предлог помешать бедному Али обслуживать стол, поэтому, подняв от тарелки голову и рассчитывая увидеть яркие парчи и золотой кушак из дворца султана Мулая Хафида,[3] она утыкалась взглядом в пресный черный мундир Хуго или Марио. Лица их были бесстрастны; она никогда не знала, что там произошло. Есть вероятность, что и сегодня случится то же самое, если она сейчас же не спустится и не даст им ясно понять, что прислуживать за столом должен Али. Она встала, вдела левую руку в тяжелый браслет и вышла через крохотный коридор, соединявший ее комнату с остальным домом. Кто-то оставил открытым окно в конце верхнего вестибюля, и несколько свечей перед крупным гобеленом задуло. Она не терпела такого анахронизма – электричества в тех комнатах, где висят гобелены. Позвонив в колокольчик, подождала, когда возникнет запыхавшаяся горничная, после чего несгибаемым пальцем показала на окно и свечи.
– Mire,[4] – неодобрительно произнесла она и пошла вниз по лестнице.
Тут же снаружи донесся звук мотора. Она поспешила вниз, чуть не пробежала по вестибюлю, чтобы успеть юркнуть в кухню, а когда вышла снова, Хуго снимал с гостей плащи. К двум мужчинам она подошла царственно.
– Милый Джек. Как славно, что вы пришли. Да еще в такую мерзкую погоду.
– Как любезно с вашей стороны нас принять. Дейзи, это мистер Даер. Маркиза де Вальверде.
Даер посмотрел на нее и увидел хорошо сохранившуюся сорокалетнюю женщину с копной черных кудрей, фарфорово-голубыми глазами, в черном атласном платье с низким вырезом – втискиваться в него наверняка было довольно болезненно.
– Как приятно вас видеть, мистер Даер. Кажется, у нас в гостиной зажжен камин. Бог весть. Давайте зайдем и посмотрим. Вы промокли? – Она пощупала рукав Даера. – Нет? Хорошо. Пойдемте. Джек, вы бармен. Желаю крепчайшего питья, какое вы сумеете смешать.
Сели перед жарко пылающими поленьями. Дейзи хотела от Уилкокса «колясок».[5] После первого же глотка Даер осознал, до чего на самом деле проголодался; он глянул украдкой на часы. Без двадцати десять. Наблюдая за Дейзи, он думал, что бессмысленнее женщины он еще не встречал. Но дом производил впечатление. Вошел Хуго.
Амир-уль-Моминин Мулай Абд аль-Хафид ибн аль-Хасан Абд аль-Хафиз (1875–1937) – султан Марокко (Королевства Фес) с 1908 по 1912 г. из династии Алауитов.
Глядите