Пылая страстью к Даме. Любовная лирика французских поэтов. Отсутствует

      Природа, как нам не вздыхать?

      Краса цветов почти мгновенна!

      Едва взглянуть успеем, – хвать, —

      Твой дар похищен неизменно.

      Покуда длится день, живут

      И розы – век свой. Что ж осталось?

      Едва лишь юность показалась,

      А старость ждет уж, тут как тут.

      И та, чье утренней звездой

      Приветно встречено рожденье,

      Звезде вечерней, прежней, той,

      Свое откроет постаренье.

      Одно лишь благо сохранят

      Цветы, погибшие так рано:

      Вновь расцветут благоуханно,

      Жизнь обновленную продлят.

      Сорви, девица, розу ты,

      Пока она юна в цветенье,

      И помни: ждет ведь постаренье,

      Увянут и твои черты.

      О Галатея! (Благостью хариты

      Пускай вовек твои цветут ланиты!)

      Поужинав, придете – ты и мать —

      К нам посидеть сегодня; на досуге

      У печки вечер длинный – без прислуги,

      Со мной, с моей старушкой скоротать.

      Нам эта ночь полудня будет краше.

      И пастухи подсядут к свету наши —

      И старых сказок нам наговорят.

      А Лиза будет печь для нас каштаны.

      И, если игры для тебя желанны,

      Те игры нас от сна предохранят.

      Зимы морщинистой затеи

      Цветов не смяли Левкотеи;

      Нет, от морщин ее черты

      Не потеряли красоты:

      Укрывшись тех морщинок сеткой,

      Амур грозит стрелою меткой.

      Их складочки едва видны,

      Огня сокрытого полны:

      Так солнца лик за облаками

      Во всей красе встает пред нами;

      Так Дафнис прячет меж ветвей

      Силки – и ловит птиц верней.

      «Когда уместнее любовная игра?» —

      Спросила у врача красотка.

      На это врач ответил четко:

      «Приятней с вечера, полезнее с утра».

      Красотка молвила: «Ее, в конце концов, я

      Могу с возлюбленным в тиши

      Затеять на ночь для души

      И снова утром – для здоровья».

      Когда гляжу на эту чаровницу

      И вижу, как по струнам все нежней

      Скользят персты, и слышу голос, чей

      Высокий лад стремится с лютней слиться, —

      Готово счастье в сердце распуститься:

      Ее