Отрочество 2. Василий Панфилов
стакан в подстаканнике.
Неожиданный поклонник стал выпытывать подробности путешествий по Святой Земле, а заодно – биографию.
… – английский, немецкий, французский, греческий, идиш, турецкий, иврит, арабский. Последние три не так чтобы и знаю – скорее могу объясниться, но никак не вести учёную беседу.
Сергей Сергеич не мешает нашей беседе, вся его долговязая фигура напряжённо замерла в неудобной позиции, а в глазах прямо-таки мелькали мысли. И вот ей-ей – раздражает ево мой успех, как есть раздражает! Были у нево планы на гонимого меня… какие-никакие, а теперь через колено их ломает, приспособить пытается под факты. Нужен я ему, а вот он мне…
– … волчий билет, – отхлёбываю чай, – так што с поступлением в гимназию и тем паче университет планов не строю.
– Можно же и так учиться! – горячо настаивает собеседник, – Поможем ему – так, Сергей Сергеевич?
– Составить планы занятий, подобрать литературу, – оживился тот, – познакомить с интересными людьми.
А в глазах снова расчёт на меня, но не в мою пользу. Видно такое – своеобразный холодок веет, и будто циферки мелькают. Я для него – функция, инструмент. Да собственно, как и товарищи, включая верного Санчо Анатоля.
– Да собственно, уже, – чувствую, фраза эта сегодня набьёт оскомину, – гимназический курс математики и физики уже прошёл, занимаюсь теперь по университетской программе.
– Думаю, – в порыве откровенности делюсь с Глебом, – по наступлению совершеннолетия, а может быть и пораньше, в Европе отучусь.
– Выходит так, – с грациозностью парового трактора вклинился в беседу Сергей Сергеич – как человек, искренне уверенный, што «право имеет», – что власти не дают вам учиться? Вам – человеку, который научился грамоте по вывескам, а через несколько месяцев уже разговаривал и читал на двух иностранных языках?
Киваю…
– Замечательно! – он аж светится, но тут же спохватывается, – То есть лично для вас, разумеется, скверно! Но ваш случай может и должен стать примером того, как царизм относится к простому народу! Примером того, как талантливые люди, не являющиеся представителями привилегированного сословия, не могут получить нормального образования!
Голос его гремит литаврами по всему трактиру. Видно, што человек не хочет сдерживать себя – он из тех, кто готов всё и вся бросить на Алтарь Революции.
– Вы должны стать нашем штандартом, Егор, – он прерывает речь, хватая меня за руку и гипнотически вглядываясь в глаза, – Сейчас, именно сейчас выступить против Самодержавия! Громко, ярко! Разумеется, мы проиграем, но ваш пример…
– На хуй!
– П-простите… что? – Сергей Сергеевич неверяще смотрит на меня.
– На хуй пошёл, пёс! – меня ажно трясёт от ярости, – Своей жизнью ты можешь распоряжаться, как хочешь, но никогда не пытайся играть чужими!
– Штандарт, блять… – вцепляюсь руками в столешницу, потому как – ну очень хочется даже не кастетом, а ножом – по горлу. Так, штобы кровища веером разлетелась, – знамя ему… Должен!