На белой дороге. Леонид Николаевич Глаголев
навязчиво стал преследовать моё лицо то слева направо, то наоборот. Развернуться было невозможно, повернуть лицо, отклониться – бесполезно, капюшон доставал меня с настойчивостью упрямого охотника, вдруг почуявшего дичь.
И тут меня осенило – я свободной рукой поймал пресловутую верхнюю часть дождевика и отвёл от своего лица.
Удивлённые женские карие глаза вопросительно остановились на мне, взгляды встретились… Как неудобно!..
Она кротко улыбнулась, посмотрев на мою руку, побеспокоившую её, и я немедленно её опустил, и в то же время не то чтобы услышал, нет, но я почувствовал голос:
– Я же не заметила, не знала…
– Прошу извинить: нервы, дождь…
– Я ждала целую вечность этот троллейбус…
– И я – целых полчаса…
– Но всё кончилось, мы едем…
– Слишком быстро едем…
– Вы хотели бы, чтобы медленней?..
– Сейчас – да…
– Мне так тоже кажется… Тогда троллейбус станет кораблём, если медленней…
– Прекрасно, я давно не…
– И я…
– Но у кораблей нет остановок в море, как у троллейбусов на земле…
– Да, я знаю, и мне скоро выходить…
– Когда же мы увидимся?..
– Когда опять пойдёт дождь…
– И остановятся троллейбусы…
– И перекроют Проспект…
– Так когда же?..
– Не знаю, но это случится осенью, обязательно осенью, в каком-нибудь из октябрей…
– И это будет синий троллейбус… твой синий троллейбус!..
– Разумеется, только синий троллейбус…
– Наш синий троллейбус…
О Ней
Почему Она приходит? Почему наступает время, когда начинаешь ждать Её, надеяться, задумываться до встречи с Нею – а что на этот раз, чем Она удивит тебя? Каждый день обозначен числом, указаны минуты и секунды восхода и захода солнца, долгота дня, радио беспрестанно жужжит погоду каждые полчаса. Тебе не дают забыть о времени, об этом дне, о настоящем, что приходит и проходит за мгновением мгновение, как будто специально, чтобы уколоть к полуночи ближе – а как ты, человек, прожил сегодняшний день, как распорядился собственной бесценной жизнью в последние двадцать четыре часа?
И только Она без упрёков и сострадания, независимо от твоего настроения и желаний, исподволь обволакивает тебя странной субстанцией, которой и названия-то нет, затягивая в свой мир, затягивая необъяснимо медленно и верно, что поневоле начинаешь воспринимать происходящее с собой, глядя на всё Её глазами.
Ты меняешься и чувствуешь это, меняешься, не в силах противиться Её влиянию, что начинает сказываться не только на самом себе, но и на всех, с кем имеешь дело, с кем сталкиваешься в жизни, кому пишешь письма, звонишь, и, я уверен, о ком думаешь.
Ей нет никакого дела до тебя, Она – над тобой, ты всего лишь один из многих, кто не миновал Её сетей; одним больше, одним меньше – какая разница?
Может быть, Она усмехается исподволь,