Коробка с пуговицами. Рассказы. Татьяна Янушевич
расстелил бушлат. Он лег на живот, вниз лицом и поджав плечи внутрь, словно накрывшись собственной спиной.
Никто не говорил о войне. Хотя большинство здесь было из Чечни. Разве что пограничник из Калининграда, деликатный Миша, хозяин ложечки, тот, задачки кому, словно семечки. Наверно, он на радарах там служил. Да еще вот чернявый балагур Серега, который постоянно проверял молодые усы, подводник Северного флота. Остальных Анна не успевала выделить. Они перемещались к другим компаниям в вагоне, уходили курить или за вином, сюда прибывали новые, все уже знали друг друга, подхватывали с полуслова. Кому-то нужно было выходить. Тогда все снимались с места, и Вика с ними, бежали провожать. Возвращались разгоряченные с мороза.
Как быстро они передружились, думала Анна, впрочем, если вспомнить, не так ли и мы?.. Молодость сразу схватывает. А эти особенно… Правильно, что не говорят о страшном.
Она заметила, что уже глубокая ночь. Заметила вдруг, что проход весь забит узлами. И сидят на них или, где есть местечко, на боковых полках, сидят цыгане. Как в общем вагоне. На какой же это станции? И наверно, ждут, когда освободятся места после Урала.
Она заметила, что держит ладошки цыганенка, красные ледышки, отогревает их, оттаивает, а он плачет.
– Конечно, больно, миленький. Как же ты без рукавичек на таком морозе? Чуть-чуть еще, сейчас все будет хорошо.
– Мы не цыгане, мы молдаване, – почему-то поясняли ей кучерявые тетки в курчавых же пуховых платках, – из далёка едем, не думали, что так холодно. Потерял перчатки. Не сказал.
Темные мужики смотрели без выражения. Пацанчик уже не плакал. Он спал, доверив и голову свою Анне, уткнувшись ей в колени. Она тихонько покачивалась, хотелось баюкать.
Ребята же болтали напропалую.
– Мамане налейте, – спохватывался Серега. Готовил бутерброд, выравнивал по хлебу куски сыра, сверху кружок колбасы. Подносил кружку близко к губам, чтобы не тратить ей движений, ждал, сколько захочет отпить:
– Вот так славно будет.
Трогал усы.
– Как думаете, успеют отрасти до дома?
Болтали напропалую. Солдатские истории мало отличались друг от друга, как и фотографии, которые ходили из рук в руки в стандартных альбомчиках. Анне не удавалось ладом разглядеть. Слушала. Смотрела в лицо каждому – мой мальчик так же бы рассказывал…
Незатейливые истории сливались в одну общую. Да и что в них могло оставаться особенного, за вычетом всех ужасов. В одинаковых интонациях звучали будущие планы:
– Сначала добраться до дому! Месяц буду гулять без просыпу! Или два! Ну три, от силы. Потом пойду учиться. Это точно. Иначе пропадешь.
Дорогие мои мальчишки, думала Анна, все это благие мечты… Осядете вы в своих деревнях и засосет…
– Стой-ка, подожди! Какая красивая девочка!
Сейчас ребята показывали друг другу отдельные альбомчики. У каждого был такой, где хранились фотографии девушек, с которыми они переписывались. У Сереги было