Больно не будет. Ольга Вечная
ть».
Немного полежу, раз такие рекомендации. Спасибо срочной службе в разведке – я давно делаю только то, что правильно. Никаких проблем со мной нет. Можно не беспокоиться.
А потом я наклоняю голову и вижу её. Пришла снова – с ума сойти! Красивая, печальная, стул пододвинула поближе, сидит у кровати, дарит всё своё внимание экрану мобильного. Аж завидно.
Волосы собраны в пучок на макушке, шея длинная, на лице ни кровинки – бледная. Родинка рядом с аккуратной ушной раковиной. Да и сама она вся очень аккуратная, тоненькая.
Но смелая, или правильно сказать… упрямая? После вчерашней истерики моей матери – а та себя не сдерживала в выражениях – убежала. Я сказать ничего не могу пока: у меня перелом челюсти. Ничего смертельного, но эта травма сделала меня намного тише, чем я есть обычно.
Просто наблюдал за происходящим. Сегодня мама, если и навестит меня, то поздно вечером, а девушка пришла с утра.
– Проснулся? – она не то радуется, не то пугается. Начинает суетиться, поспешно прячет телефон в задний карман джинсов, вскакивает на ноги. Смотрит мне в глаза – они у неё тоже красивые. Хотя, может, это седативные украшают мой мир? В любом случае прямо сейчас я бы распечатал плакат с её изображением и повесил над кроватью.
Я киваю и моргаю одновременно. Ни ручки, ни телефона под рукой нет, а пол-лица всё ещё в онемении – общаюсь, как получается.
Её глаза наполняются слезами, а потом она обхватывает мою ладонь. Её рука холодная, и я инстинктивно сжимаю тонкие девичьи пальцы в ответ, чтобы согреть. Я всегда горячий, в чём бы ни был одет, где бы ни находился. Особенность такая.
– Тебе больно? – спрашивает она.
Я отрицательно качаю головой, но она будто не верит. Мы смотрим друг на друга. Сердце стучит быстрее.
– Я таких людей раньше не встречала. Ты настоящий герой, – произносит она и сводит брови вместе, отчего выглядит ещё милее, чем мгновение назад. От волнения её губы пересохли, она их облизывает быстрым движением и глядит на меня.
Она глаз не отрывает, словно я ей тоже нравлюсь.
Моё сердце сейчас разорвётся.
Глава 1
За пару дней до…
Если бы меня спросили утром, что такое плохой день, я бы подумала о простуде. Пробитом колесе машины или досадном опоздании на работу. Какое наивное заблуждение!
Я сижу на корточках у стены, ноги давно затекли и онемели, но мне так страшно пошевелиться, что я терплю из последних сил.
Наверное, отрицание – первая реакция в подобной ситуации.
Да быть не может!
В наше-то время?!
Смешно! Покажите мне камеры!
Но время идёт, а весёлый ведущий не выскакивает из укромного местечка, не объявляет на весь ювелирный магазин: «Помашите нашим телезрителям!»
Вместо этого четверо мужчин в масках и в чёрной одежде, с оружием, ходят туда-сюда и изрядно нервничают. Это длится уже несколько часов, но адаптироваться к ситуации никак не получается.
Им кто-то сказал, что сегодня в этом магазине не работает охранная сигнализация, а выручку из сейфа не забирали неделю. Дали наводку, указали время и место. Сигнализация сработала моментально – не прошло и минуты после нападения, как мы услышали раскатистую сирену полицейских машин. А следом отборную брань грабителей. Они даже подрались и чуть не поубивали друг друга. Одной заложнице сильно прилетело, я её обнимаю и зажимаю рану платком.
Они долго выясняли, кто виноват, размахивали заряженным оружием. Один выстрелил в потолок.
Нас семеро: я, две девушки, которые здесь работают, семейная пара пенсионного возраста и два охранника. Одного из последних грабители ранили и связали, бросили на пол. Второй сдался сам, поднял руки ещё раньше, чем мы осознали, что происходит.
Мы жмёмся друг к другу и молимся. Пожилая пара – мусульмане. Мы обращаемся сразу к двум богам – возможно, хоть один откликнется.
Время тянется адски медленно, каждая секунда может стать последней. Здание оцеплено, грабители не могут придумать, что им делать, как выкрутиться. Несколько раз с ними пытались связаться полицейские, но разговор не клеился.
Липкий страх сковывает движения, притупляет чувства. Они постоянно наводят на нас оружие, ругаются матом. Наконец, один из мужчин – по-видимому, самый главный и старший – вырывает рацию у своего подельника и говорит:
– Господа офицеры, нам нужен вертолёт. Будете штурмовать – уложим всех до единого. В тюрьму мы не сядем – это не обсуждается. У нас здесь взрывчатки достаточно, чтобы встряхнуть и Мира, и Маркса. Но хотим мы убраться тихо.
Полицейский представляется подполковником, фамилию не улавливаю – очень плохо слышно из-за помех, да и уши словно заложены, в них пульсирует кровь. Как я ни стараюсь, разобрать подробности разговора, от которого зависит моя жизнь, у меня никак не получается.
Один из грабителей, который нас охраняет, подходит ближе и тыкает дулом огромного