Вересковый мед. Ляна Зелинская
вытащила стрелу с красным оперением. Одну такую она всегда носила с собой. Чёрное древко, сапфировая сталь, испещрённая тонкой вязью балеритских рун. Пять таких стрел в их замке в Гранарде оставил отец, уезжая в свой последний поход. Стрел, способных убивать тех, в ком есть Дар.
В тот вечер он рассказал ей о том, что успехи тавиррцев в завоеваниях не были бы такими оглушительными, если бы им не помогали падшие Дома – айяаррские прайды, перешедшие на службу к королю Раймунду. И Дом Адемаров был одним из них.
– За тебя, папа, – прошептала Эрика, натягивая тетиву.
…семь… шесть… пять… четыре…
Глава 4. Недоумки Его Величества
Рука болела нестерпимо.
И хотя получать вражескую стрелу Викфорду приходилось не впервые, но вот испытывать такую боль от простой раны в плечо было в новинку. Ему казалось, что под кожей медленно растекаются огненные змеи боли, расползаются по руке вверх и вниз странным рисунком, будто повторяя китавр – витиеватый балеритский орнамент, которым фрэйи обычно украшают свою одежду.
Викфорд знал, что ему не страшна балеритская сталь, и об этом красноречиво свидетельствовали два шрама от кинжала пониже рёбер, но сейчас ему внезапно стало страшно. А что если это и правда, то самое колдовство, о котором всю дорогу болтают его псы? Вернее, какое-то другое, а не то, что убивает Дар? Если он и в самом деле умрёт от этой раны?
Проклятье!
Он держался изо всех сил, стискивал зубы, чувствуя, как по спине стекают струйки пота, но виду, насколько ему больно, не показывал. Потому что отряду не полагается видеть его слабости. Кондотьер Стальное сердце не имеет права на слабости.
Они проехали развилку на Адерин, но не стали заезжать в городок, хотя до этого и собирались. Викфорд решил, что если ему станет совсем худо, то лучше им всем побыстрее оказаться на месте. И надо хотя бы Корину Блайту передать полномочия королевского агата и вручить балеритскую принцессу. Ведь он поклялся, что выполнит это поручение во что бы то ни стало. Он дал слово. А слово Викфорда Адемара в Кальвиле равно звону золота, и уж точно он не станет его нарушать из-за балеритской стрелы, выпущенной мальчишкой. А мальчишку он обязательно поймает… если, конечно, останется жив.
Он вытер пот со лба и вгляделся в очертания за́мка на холме. Вот и Кинвайл. Там ему и обещали вручить треклятую невесту.
Вечереет, надо спешить…что-то ему совсем худо…
Огненные змеи пробирались уже по шее, спускались вниз по спине, будто прорастая в его теле невидимыми корнями, и ноздри стали остро чувствовать все запахи: прелой листвы, мха, собственной крови…
Замок Кинвайл представлял собой жалкое зрелище. Мост через ров и главная башня были ещё в хорошем состоянии, но за башней виднелось разрушенное правое крыло, на развалинах которого уже прорастали молодые берёзки и тополя. Двор заставлен телегами и бочками, бегают куры, и навоз небольшой кучей лежит тут же. Полуразрушенные стены замка покрывал слой копоти, повсюду