Вересковый мед. Ляна Зелинская
всадники расхохотались. – Есть шанс, что она из жабы превратится в красавицу от твоего поцелуя! И тогда король отсыплет тебе от своих щедрот!
– А я бы не стал целовать жабу даже за золото. Слышал я, что все они тут как одна – ведьмы, и ну как сам ты обернёшься жабой? – раздался чей-то голос, и снова послышался смех.
– Не-не, Бирн, ты что! Командор не станет целовать эту девицу, если она страшная! После леди Мелисандры целовать какую-то балеритскую замухрышку? От неё же, поди, навозом воняет за полкварда! Вик такого не потерпит. Это выше его достоинства, его же потом в Кальвиле за такое засмеют, а Вик? – подначивал командора кто-то из отряда.
– Да заткнулись бы вы, – лениво отмахнулся тот, над кем все подтрунивали, – всю дорогу не уймётесь я вижу. Завидуете, что не вам принцессу целовать?
– Эй, командор, а ежели принцесса эта страшная, как жаба, спорим, ты её не поцелуешь?
– Чего же не поцеловать, раз она невеста самого короля! Уж с такой белой костью как у командора, только и пристало целовать принцесс…
– Неа, не поцелует!
– На что спорим, Корин? – тот, кого звали командором, попридержал лошадь, оборачиваясь к особо рьяному спорщику. – Пятьдесят золотых?
– Ну, кто же так спорит! – вмешался кто-то ещё. – С Виком спорить – себя не уважать, он же тебя обдерёт как липку! Тут надо сразу обговорить условия, это смотря какой поцелуй, а так-то он тюкнет её в губы – и прощай твои золотые!
– Не-не, что ещё за «тюкнет в губы»? Да ещё за пятьдесят золотых? Надо по-настоящему, долго и с языком, да так, чтобы она сомлела вся, ну и за грудь её потискать, раз уж такой случай представился – когда ты ещё полапаешь за грудь будущую королеву? А мы поглядим. Это тебе не мечом махать, тут настоящая отвага нужна.
По отряду прокатилась волна смеха, и всадники начали делать ставки на то, что этот самый командор на такое не отважится.
Но командор отважился.
– Думаешь, смелости не наберусь? – пренебрежительно усмехнулся он, придерживая коня.
– Потискать будущую королеву? За такое можно и головы лишиться.
– Головы лишиться можно в любой момент, Корин. А тут хоть будет весело!
Эрика лежала, сминая пальцами мох, и понимая – они говорят о ней. И что это тот самый отряд, который должен забрать её в Кальвиль. Они были совсем близко, и ветви рядом с ней качались от прикосновения к их плечам. Она впилась взглядом в того, кого все называли командором, и ярость вперемешку с ненавистью прокатилась в её душе, как верховой пожар по сосновому лесу.
По командору сразу было видно, что он главный, и что все они его уважают, и хоть и подшучивают над ним, но лишь потому, что он сам им это позволяет. А он восседал на коне как на троне. Ехал хозяином земли, глядя прямо перед собой и высоко держа голову. Из своего укрытия Эрика видела его профиль – гордый, совершенный – такой только на монетах чеканить. Их предводитель был небрит, видно, что в дороге уже не первый день, тёмные волосы лежали спутанными