По Праву Крови. Оксана Гринберга
что папа не врал. Он был взбешен и собирался претворить свою угрозу в жизнь – сесть и поехать сдавать нашего гостя властям!..
Тут раздался жалобный голос Джулиана – брат попытался было вставить слово, но отец обрушился уже на него. Заявил, что Джулиан вырос никчемным и безответственным существом и мужчины из него так и не получилось. Потому что Вердали никогда, ни за что на свете не пойдут против райтаров и никогда не будут якшаться с сопротивлением или же с Армией Справедливости!
Он вталкивал нам это с раннего детства, неужели Джулиан до сих пор не уяснил?! Потому что мы достаточно уже от них пострадали!..
Из-за своей глупости, совершенной десять лет назад, папа лишился всего и семью за собой потянул. Его любимого брата казнили, сам он едва выжил, навсегда оставшись калекой. К тому же у Вердалей конфисковали то, что нам когда-то принадлежало. А ведь мы из знатного, богатого рода!..
Раньше мы жили в столице – о да, я еще помнила те времена! У нас был особняк в центре, и летнее поместье на берегу реки, и много-много прислуги, а на седьмой день рождения мне даже подарили ручного пони.
Папа на пару со своим младшим братом Эстебаном владели процветающей торговой компанией, и их корабли развозили грузы во все концы обитаемого мира. Но из-за одной глупой, самонадеянной ошибки сейчас мы вынуждены влачить жалкое существование в забытой Богами дыре!
К тому же его жена… Любовь всей его жизни, подарившая ему трех детей, умерла, не вынеся таких перемен. Поэтому он не позволит никому… Никто в этом доме не должен произносить слова «бунт» и «сопротивление», а уж тем более иметь хоть какие-то дела с заговорщиками!
– Во-он! – рявкнул он. – Сейчас же! – но я так и не поняла, относилось это к гостю или к Джулиану.
Впрочем, в следующую секунду папа захрипел, а затем раздался грохот переворачиваемой мебели. И я, охнув от ужаса, подскочила на ноги. Судя по всему, отец упал, а это означало, что у него начался очередной приступ.
Когда он переживал и нервничал, его старые раны – дыры в груди, оставленные неведомым оружием райтаров, – давали о себе знать. Он начинал задыхаться, его колотило и выворачивало. Лекарства и настойки не помогали – мы все-все перепробовали. Спасти его могло только магическое вмешательство, а значит, мне надо поспешить!
Поэтому я кинулась вниз, перепрыгивая через несколько ступеней, слыша встревоженные голоса. Скрипнуло кресло, куда, подозреваю, Джулиан попытался уложить отца, а затем раздался треск разрываемой ткани.
Впрочем, я уже была внизу и завернула за угол.
В простенькой гостиной с потертой мебелью я увидела папу. Этот приступ оказался сильнее, чем обычно, поэтому он уже не бился в судорогах – сознание успело его покинуть. Отец полулежал в большом кресле возле распахнутого в сад окна, а над ним склонился тот самый маг, который пялился на меня на втором этаже.
Папина грудь была обнажена, и незваный гость держал над ней руки, из которых лилось темно-фиолетовое сияние. Рядом, понурившись, топтался Джулиан в дорожной одежде, и выглядел