.
франков или же больше, в зависимости от того, что произойдёт. Вы согласны на эти условия?
– Согласен, – кивнул Алябьев.
– Хорошо, – в ответ кивнула дочка домовладельца. – На третьем этаже есть две свободные комнаты. Выбирайте любую. Пойдёмте!
Девушка Алябьеву сразу же приглянулась. Он любил таких худеньких и стройных, ростом ему по переносицу. Особенной красоты в её лице не было: тонкие губы, тонкий носик с чуть горбинкой, и треугольные карие глаза, но всё это было сложено в такой привлекательный рисунок, какой сразу же привлекал к себе внимание мужчин и привораживал взгляд. Идя следом за Лилиан по лестнице, смотря ей в спину и на то, что ниже её, он тогда честно подумал: «Встретилась бы она мне лет двадцать назад – не упустил бы ни за что!»
Алябьев выбрал маленькую угловую комнатушку и пояснил:
– Предпочитаю спартанскую обстановку. Я по жизни аскет, не люблю ничего лишнего. Шкаф, кровать, стол, стул, зеркало… Что ещё нужно мужчине?
– Любимая женщина, – рассудительно ответила Лилиан.
– Но с этим-то, мадемуазель, я как-нибудь и без вас разберусь. Теперь вопрос: сколько вы берёте в неделю за эту комнату?
– Я же сказала: для вас бесплатно.
– И всё же? Спрашиваю из любопытства.
– Семьдесят франков. Да, она маленькая, но здесь капитальные стены, соседей не слышно, недавно сделан ремонт, нет блох, клопов и тараканов, наводнивших пол-Парижа.
– А были? – вновь полюбопытствовал Алябьев. – Я их страсть как не люблю.
– Были, мсье. Но полгода назад я их вытравила, и до сих пор нет ни одной мерзкой твари.
– Замечательно! Мне у вас нравится. Даже не думал, что так хорошо устроюсь.
– И вы мне понравились, мсье, – вдруг сказала Лилиан. – Когда вы надумаете сделать мне предложение, вспомните, что я сегодня первая призналась вам в любви.
– Что-что?? – изумился Алябьев.
– Что слышали, мсье: я признаюсь вам в любви, – и это было сказано уже безапелляционно.
– Мы с вами знакомы пятнадцать минут, – напомнил Алябьев.
– А мне их достаточно, чтобы успеть разглядеть и узнать вас.
– Это как же? – спросил он, гадая: если она шутит, то это глупо, если говорит серьёзно, то у неё явно не в порядке с головой.
– Не считайте меня сумасшедшей, – сказала она, глядя ему в глаза. – Я серьёзно. Я знаю, что говорю. В середине нынешнего октября мне исполнится семнадцать, а через год я буду совершеннолетняя. И, верьте или не верьте мне, мсье, придёт тот день, когда и вы скажете мне, что любите меня. Тогда мы с вами сядем на большой пароход и поплывём в Америку. Я никогда не плавала на большом пароходе. А вы?
– Довелось, – ответил он, всё ещё обескураженный её словами.
– Много раз?
– Три раза.
– И какая поездка вам больше всего запомнилась?
– Из Крыма в Константинополь.
– Расскажите?
– Нет, не расскажу. Это было не весёлое путешествие.
– Да, папа говорил