Троцкий против Сталина. Эмигрантский архив Л. Д. Троцкого. 1929–1932. Отсутствует
не были с ним согласны, превращение мух в слонов, взаимные обиды и подозрительность.
Слабость и разобщенность оппозиционных организаций объяснялись, далее, тем, что к ним в то или иное время примыкали самые разнообразные группы и лица, которых подчас объединяло только одно – недовольство сталинским режимом в СССР и господством ВКП(б), в частности, в лице Сталина и его клевретов, в Коминтерне (некоторые отошли от Коминтерна или были исключены из него еще при Ленине, будучи недовольными ленинско-зиновьевскими методами руководства и большевистскими политическими установками). Кроме того, значительную часть среди оппозиционеров составляла молодежь без существенного образования и опыта, но уверенная в полной своей непогрешимости, смотревшая сверху вниз на старшее поколение. Немалую роль играло личное соперничество и другие личностные соображения, иногда даже материально-карьерного свойства.
Наконец, и это было последним лишь по счету, но не по значению, догматический характер марксистского учения сам по себе, полемическая нетерпимость Маркса углублялись догматизмом и нетерпимостью нескольких поколений его последователей, среди которых Ленин и Троцкий занимали далеко не последние места. Безапелляционность, как мы уже отмечали, была немаловажной чертой Троцкого на протяжении большей части его политической жизни. Общение с Лениным, безусловно, подкрепило это далеко не лучшее для политического деятеля свойство.
Уже выдвинув в 1933 г. задачу создания в Германии новой компартии, Троцкий еще на протяжении нескольких месяцев оттягивал свой открытый разрыв не только со сталинской группой, но и с ВКП(б) и Коминтерном в целом. Лишь с большими оговорками можно согласиться с американским исследователем Дж. Арчем Гетти, полагающим, что за странной медлительностью в эти месяцы скрывалась его последняя попытка возвратиться в кремлевское руководство. Именно этим Арч Гетти объясняет, что между серией публикаций в «Бюллетене оппозиции» в марте с призывом к созданию новой германской компартии и заявлениями о том, что Ком интерн мертв и бюрократический режим в СССР может быть свергнут только силой (июль), прошло долгих четыре месяца. Автор обосновывает это тем, что именно после призыва к созданию новой германской компартии, но до заявления о полном разрыве с ВКП(б) и Коминтерном (точнее, фактически одновременно с первым) Троцкий направил политбюро ЦК ВКП(б) секретное письмо, в котором, имея в виду неизбежную, по его мнению, хозяйственную катастрофу в СССР, обращался к «чувству ответственности» советских иерархов, призывая их использовать поддержку оппозиции и свое возвращение в партию с обязательством воздерживаться от критики[72]. Не получив ответа, Троцкий 13 мая сделал заявление для прессы и передал журналистам текст письма[73]. По мнению Арча Гетти, предложение Троцкого о возвращении в СССР для конструктивной руководящей работы носило серьезный характер, и он опирался при этом на созданный оппозиционерами различных
Harvard University. Houghton Library (далее HU.HL), bMs Russ 13, T-3522.
Writings of Leon Trotsky, 1932—33. New York: Pathfinder Press, 1972. P. 141–143, 343.