Крылом мелькнувшая. Виктор Красильников
брезент, подобьём клиньями и ладно. Какое там «ладно»! Валерка, с горячностью молодости, уже прыгнул на воображаемые лючины.
Благодаря горе-починщикам, моментально освоил и хлеб киношного каскадёра. Да в ту разверзнувшуюся бездну под брезентухой, провалился. Рядом пикирует форсистая фуражка с белым верхом. Сесибон, что лишь она изведала всю глубину падения. Валерка же, нахватав синяков, ушибов, чудом словил комингс48 твиндека. Кое-как подтянувшись, сумел забросить поочерёдно руки, согнутые в локтях. И уже имея под собой надёжную опору твиндечного настила, заново, почитай, родился.
Стало быть, повезло ему, что пароход был изначально немцем и звался «Charlotte Cords». Ведь чего бы в Германии ни сделали, всё там прилаживалось к будущей войне. Ну и подобные трюма до той же причиной кучи. Вдобавок с огромной, конечно, натяжкой, выказали себя подходящими дать шанс. Нелишне примечание: под подкладкой кителя свалившегося, маленький образок Николая Чудотворца. В тайне зашит мамой – некогда царской гимназисткой. Это вам как?
Фартануло Валерке в другой судовой подробности. Именно под полубаком на прежнем немце кочегарский кубрик. Из него-то появился на палубе здоровяк Кирюта. Момент рокового прыжка и поспешание кочегара на завтрак звёздно совпали. Ускорившись до бега, Кирюта ворвался в столовую команды с оглушающим атасным криком:
– Третий в трюм упал!!! Третий в трюм упал!!!
Все до единого, рванули доставать наверняка бездыханное тело. Разве могло быть иного варианта? Но оказалось: категоричное «нет», гораздо слабее робкого «да». Счастливый случай, куда как возможен! Валерка, хотя и нетвёрдыми шашками, всё же самостоятельно ковылял к трюмному скоб-трапу. Слегка помогли ему в подъёме, сопроводили до каюты.
Отмечание командой праздника пополнилось действительной законной причиной к радости. Смущённо чувствовали себя капитан с помполитом, да и то недолго. Обошлось ведь. Зато почин политотделом зачтётся. А упавшему – отдых до следующих суток и непременно (с подсказки медсправочника) влёжку. Мало ли мозги (!) стряхнулись.
Через то ужасное предположение, на молодого штурмана просыпались знаки более чем почётного внимания. Праздничный обед, включая рюмку, доставили прямо в каюту. Сам кэп спросил о желании чего-либо, словно о последнем, исполненном ещё на этом свете. Когда все приличествующие возможности утешить, подбодрить были соблюдены, Валерия оставили в покое.
Приходил и человек от народа – Вася машинист. Начал он свою чудодейственную терапию спроста и напрямки:
– Ой, Петрович, что же ты такое, понимаешь, натворил?! Когда сказали: ты в трюм упал, подумал я. «Вот тебе, Вася, и праздник! Не праздник – похороны будут. Слава Богу, ты живой. Давай-ка мы выпьем».
Извлёк маленькую с сургучной головкой и под те же обыгранные рассуждения, без закуски, распили. Достоверно видя, как больному легчает, Вася сунул пустой бутылёк в карман широких тогдашних штанов.
– Ну, Петрович, теперя оставайся. Я дальше гостевать двину. … Раз в культурной
комингс – конструкция, окаймляющая, в данном случае, край твиндека. твиндек – грузовое пространство между палубой и платформой в трюме.