Чаш оф чи. Мария Фомальгаут
Итон да, у него меч в руках только так летает, того и гляди вышибет меня из седла, только сначала рассечет пополам…
Правда подо мной снова встает на дыбы, заливисто ржет, поворачивается…
…поворачивается…
…это еще что за черт…
Нет, быть того не может, почему я не вижу отдельно свою правду и его неправду, почему я вижу единое целое, повернутое миллионами граней, что я вообще вижу, очки, очки, где очки, нет очков, нечто непонятное, оказавшееся единым целым, больно обжигает уже не глаза – сознание…
…прихожу в себя, вернее, не сам – мой недавний противник растирает мне виски, очнитесь, да очнитесь же…
– Это… это что?
– Я откуда знаю, первый раз такое вижу… Чш-ш, не смотри, совсем рехнешься…
– А сам чего смотришь?
– Так интересно же…
– Ну, так и мне интересно…
…осторожно пришпориваю правду, – Итан придерживает её за уздечку, как будто правду можно удержать. Осторожно ведем правду через холмы, в сторону городов. Думаю, сможем ли мы показать им то, чего сами толком не понимаем…
Гости оттуда
По воскресеньям наш ресторанчик пользовался особой популярностью – потому что в город приходили те, кто оттуда. Я так и не решался спросить у них, из какого они века – из двадцать пятого, или из какого-то намного дальше за пеленой времен. Они заказывали субботние вечера, запеченные в домашнем уюте и сны в ночь с субботы на воскресенье. Я не знал, откуда у них такая любовь к субботам, быть может, в их временах уже не было суббот. Впрочем, хозяину не очень нравилось, когда я задавал гостям вопросы, да и задерживались гости ненадолго – они приходили в наш городок, чтобы перейти Центральный Бульвар и оказаться на другой стороне города, выходцы с северо-востока – на юго-западной, с юго-запада – на северо-восточной. Да и там они оставались буквально считанные десятки минут, чтобы снова отправиться в двадцать пятый век или в какой там они отправлялись, но уже на другую сторону города. Возвращались оттуда ближе к вечеру, груженные тяжелыми баулами. С северо-востока на юго-запад тащили полные сумки первых влюбленностей и тепло домашнего очага, с юго-запада несли юношеские мечты и предрассветные сны. Я догадывался, что несут то, чего нет у них самих, но не спрашивал, что у них случилось с домашними очагами и предрассветными снами.
Чуть дольше задерживались те, кто делал в нашем городке остановку между двадцать пятым веком нашей эры и двадцать пятым веком до нашей эры. Потом странники снова появлялись в нашем времени, но уже в других городах во всех краях, на всех окраинах бескрайнего мира. Я понимал, что где-то там бесконечно давно не было границ между княжествами, и весь мир был каким-то единым величайшим княжеством.
Иногда мне хотелось оставить ресторанчик и нудного хозяина и отправиться вместе с воскресными странниками в какие-нибудь неведомые края. Но еще больше мне хотелось посмотреть дивный мир, где не было границ, величайшее княжество, охватывающее всю