Жертвуя малым. Том 2. Вольга Медейрос
отвечала Ами неуверенно. Она помолчала. – Припоминаю, – добавила она, когда Риша, дожевав свой бутерброд с острой лапшой, собиралась уж было позвать ее назад в общую комнату, – что у Топаз, моей «мудрой сестры», тоже есть брат, который стал агнцем. Впрочем, – тут же одернула она себя, – у папы никакой сестры нет.
– Зато твоя мама была Мудрой, – вставила Риша, и вдруг ощутила крепкую, совсем не нежную хватку Ами на своем предплечье.
– Пойдем спать, дорогая, – тяжело и проникновенно сказала она. – Уже поздно, а завтра моя смена в гроте.
– Хорошо, – согласилась встревоженная Риша. – Не бери в голову, ладно?
– Не буду, – уже мягче отвечала ей подруга и разжала пальцы.
Отряхнув крошки с подолов, девушки встали и тихонько вернулись в комнату, где старшие товарки уже вовсю спали.
В будущем измученная Риша в присутствии докторов встретилась со своим отцом. Он был мрачен, говорил отрывисто и каждый раз как будто бы не с ней. На все ее извинения и просьбы позвать Шабо, или хотя бы рассказать, что с ним (почему-то ее интересовало именно это), он не реагировал. Доктора, в свою очередь, задавали ему стандартные вопросы: кто таков, как зовут жену, из какой она общины, не водилось ли за ней или за женщинами в ее роду особенных талантов. Отвечая на вопросы, касающиеся дочери, отец поведал интересную подробность: оказывается Оникс, тетка-пифия, предсказала его жене рождение слепой дочери. «На ней наш род прервется, так напророчила она, – сказал отец, и в сердцах добавил. – Права была, проклятая». Доктора зашикали на него, он извинился перед комиссией и попросил, чтобы Ришу вывели. «Видеть ее не могу», – добавил он, и доктора поспешили избавиться от девушки, опасаясь, как бы родной отец не наговорил ей гадостей. Все доктора в этой тюрьме-больнице тряслись над ее душевным состоянием как над чем-то драгоценным.
В настоящем Риша проснулась к завтраку, как обычно, но Ами за столом не застала. Дежурившие по кухне товарки сказали, что ни свет ни заря она отправилась в подземную пещеру. Ришу ждала привычная утренняя канитель, и только после обеда она нашла минутку, чтобы сбегать повидаться с Шабо, но оказалось, что он до вечера занят на тренировках. Огорченная, Риша отправилась прогуляться по парку в одиночестве: ей было не по себе от поведения отца в будущем. Он никогда ее не жаловал, но никогда и не ругал так откровенно в лицо, и Риша гадала, что же такого могло приключиться, чтобы настолько сильно вывести из себя ее обычно сдержанного отца. Впервые в жизни ей было неуютно знать будущее – ведь она знала его только наполовину. Раздумывая, как поступить, чтобы выбраться из болота неведения, в которое угодила по собственной вине, Риша, наконец, сообразила, что можно сделать.
Ей требовался более глубокий уровень сосредоточенности. Чаще всего ей удавалось достичь его по юпитерам, предаваясь любимому занятию – работе со статуями, но в этот раз тяжелый разговор с Берилл перечеркнул все удовольствие. Оставался еще один способ, который здесь, живя в дворцовом бараке, Риша почти забросила. Но все же он мог помочь ей