Ангел с поднебесья. Дара Преображенская
являлась для меня опорой, надёжной защитой и ласковой заботой, и вот в одночасье я лишилась всего этого. Я почувствовала свою полную беспомощность перед жестоким равнодушным миром, с которым мне ещё предстояло столкнуться в схватке за собственную свободу и право на уважение. Это право я должна была ещё заслужить – слепая разочарованная девочка…
…Могилка бабушки со слов деда Андрея представляла собой небольшой холмик с деревянным крестом-распятием. Крест выстругали добротным, «дабы проходившим мимо путникам он дорогу освещал», так говаривала бабушка незадолго до смерти. Возле холмика росла берёза, как русская красавица, на её тонких ветках летом будут ворковать озорные воробьи и чибисы, успокаивая её своими звонкими песнями.
Вскоре пришла соседка Аксинья в изношенной кроличьей шубе и вязанной шали со старшей дочерью Инной. Они сразу занялись приготовлением стола для панихиды. Состряпали капустную кулебяку и рыбный пирог. Вторая соседка Матрёна Егоровна принесла смородиновой наливки и холодца. На селе она считалась большой мастерицей по части приготовления самогона и разных настоек, к ней даже за лекарствами ходили, ведь настойки эти обладали целебными свойствами, да и Матрёна Егоровна знала бесчисленное множество их употребления. Вот например, когда у меня на сочельник случилась ушная боль, закапали мне немного медовой настойки, и боль, как рукой сняло. Тайн своих соседка не выдавала, никто и не принуждал её в этом, хотя ходили слухи, будто она колдунья и общается с нечистой силой. Сама же Егоровна говорила мало, больше молчала, потому как всю жизнь прожила вдовицей, и детей у неё не было, а к людскому злобствованию она привыкла.
Кто-то из сельчан принёс маринованных огурчиков, солёных груздей из раменских лесов, мороженную щуку, из которой тут же была сварена сочная уха с жирными молоками. Я по мере возможности помогала по хозяйству: подбрасывала заготовленных впрок дровишек в печь, приносила воду из колодца, уносила на подворье полные вёдра очисток. Так уж повелось на селе – не принято человека в беде бросать.
Пальцы примёрзли к холодной железной цепи, полное студёной водой ведро на том конце цепи застряло в колодце. Было больно от обжигающего холода, я подула на онемевшие пальцы. Казалось, сделай я небольшое усилие, и кожа останется на цепи. Я огляделась вокруг, ибо всегда привыкла чувствовать людей поблизости. Это незабываемое ощущение, и его невозможно передать тому, кто способен видеть. Просто ты ощущаешь чьё-то присутствие, энергию, отличную от обычного пространства, наполненного воздухом.
– Кто здесь? Дед Андрей, это Вы?
– Как ты догадалась? – спросил дед.
Я пожала плечами.
– Не знаю. Догадалась и всё.
Он помог мне вытянуть ведро и понёс его в дом. Перед тем, как открыть дверь, дед остановился, вероятно задумавшись над чем-то.
– Послушай, почему на отпевании ты сначала улыбнулась, будто увидела что-то необычное, а потом безудержно