Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. Премия имени Шарля Бодлера. 200 лет со дня рождения. Коллектив авторов

      Два Юры: Юрий Штерн и Юрий Кукин…

      Коротких встреч мерцающий пунктир.

      Один сюда приехал за туманом,

      Другой, чтоб переделать этот мир.

      Мы не были близки, но близки были

      Их жизни ход и их парад планет.

      Чуть больше времени, и, может быть, сдружились.

      Был каждый для меня – авторитет.

      Два Юры: Юрий Штерн и Юрий Кукин…

      Мгновения, почти что ничего.

      Ты вспоминаешь и страдаешь от разлуки

      С талантом, личностью, с подобием Его.

      А Женя Клячкин грустный был,

      Как будто знал чего-то.

      Поговорили мы чуть-чуть

      Про общие заботы.

      Он в Средиземном утонул,

      Другой дружочек – в Красном.

      И вот поди пиши стихи

      О вечном, о прекрасном.

      Все слагается из встреч, пусть скоротечных,

      Я бы ими, не годами, мерил жизнь.

      Первых, и вторых, и третьих встречных,

      Кого любишь, кого ценишь, ты держись.

      Маночкой холодною небо кормит землю:

      «Кушай кашку, маленькая, дорогая, ешь!»

      С крыш свисают ниагары – ледяные кегли,

      Так природа вновь склоняет зимний свой падеж.

      У мороза нет причин не крепить дорожки,

      Вот они покрыты все голубеньким стеклом.

      Есть для дворников песок – вынь да и положь-ка!

      Что ж, испытывать не будем крепость льда мы лбом.

      Всех одела ты, зима, в белые халаты,

      Но не признаем в тебе мы нашего врага,

      Ведь под елочкой твоей Новый год припрятан,

      С детства этим вот сюрпризом жизнь мне дорога.

      Солнышко с деревьев всех враз слизнет косынки,

      Уплывет зимы недолгой белый пароход.

      Только в сердце лишь одном не растают льдинки,

      Может, о зиме оно так память бережет.

      Почему так больно? Кто мне скажет?

      Почему так тяжко на душе?

      Скоро узел жизненный развяжет

      Вечности привычное клише.

      Кто я? Пенный всплеск водоворота,

      Отблеск лунный в омуте крутом,

      Неизвестный кто-то или что-то

      И ничто для тех, кто будет жить потом?

      А если я себя предам,

      Дай бог понять мне это,

      Чтоб наказал себя я сам –

      С самим собой вендетта.

      Я стану кровник сам себе

      И, не потупив взгляда,

      Смирюсь, воздав хвалу судьбе,

      Не попрося пощады.

      Прощайте, голубые айсберги, литые леденцы Земли,

      Веками волны вас соленые лизали – сдвинуть не могли.

      Но климата язык сухой сумел расплавить вашу крепость,

      Так человечества