Слепец в Газе. Олдос Хаксли
он наконец пошлет за полицией, а потом… Но что подумает Колин, когда узнает об этом? Его будущая свояченица арестована за кражу. Он может расстроить помолвку. – «Ну пожалуйста, не делай этого, – беспомощно взмолилась она. – Я прошу тебя!» – Но с тем же успехом она могла упрашивать профиль короля Георга на полукроне, чтобы тот повернул голову и подмигнул ей. Элен держала в кармане серебряную монету с изображением бледной и решительной молодой королевы. – «Пожалуйста! – повторяла Джойс со слезами в голосе. Мысль о том, что она может потерять Колина, была мучительной. – Умоляю!» – Но запах бакалеи уже щекотал ей ноздри; они стояли на самом пороге. Она схватила сестру за рукав, но Элен стряхнула ее руку и шагнула вовнутрь. У Джойс заколотилось сердце, и она пошла следом навстречу своей гибели. Молодой человек за стойкой, заваленной сыром и беконом, приветливо улыбнулся двум девушкам. Сделав над собой усилие, чтобы не вызвать подозрение и заранее усмирить негодование, Джойс послала ответную улыбку, полную искусственного дружелюбия. Нет, это было уже преувеличением. Она изменила тактику. Спокойна, непринужденна, в общем, идеальная леди, да к тому же еще и обходительна; обходительна и (прекрасное слово) грациозна – как королева Александра1. Грациозно она проследовала в магазин за своей сестрой. Но почему, думала она, почему она обошла тему преступления? Почему, зная Элен, она настолько потеряла рассудок, что стала оспаривать то, что воспитанный человек просто не сможет пойти на преступление? Реакция Элен была очевидной. Она сама напросилась на это.
Мать дала список покупок младшей дочери. «Потому что память у нее такая же девичья, как и у меня», – объяснила она свое решение с чувством самодовольства, которое так раздражало Джойс. Никто не имел права хвастаться своими недостатками, «Уж я сделаю из нее хорошую хозяйку. Да поможет ей Бог!» – добавляла мать с саркастическим смешком.
Стоя у прилавка, Элен развернула список, прочла его и затем надменным тоном и без всякой улыбки, словно отдавая приказания рабу, изрекла:
– Дайте сперва кофе. Два фунта, два шиллинга и четыре пенса. – Сказанное относилось к продавщице, которую, видимо, оскорбил развязный тон и повелительная манера Элен. Джойс сочла своей обязанностью наградить ее лучистой улыбкой.
– Веди себя цивильно, – прошипела Джойс, когда девушка отправилась за кофе.
Элен продолжала хранить презрительное молчание, хотя все в ней кипело от негодования. Спокойствие давалось с неимоверным трудом. Цивильно! Подумать только. Да кто она такая, эта маленькая кривляка, замарашка, которая не моет свои подмышки? О, как она ненавидит это уродство, это безобразие, эту нечистоту! Как они ненавистны и отвратительны…
– Ради всего святого, – продолжала Джойс, – не делай глупостей. Я тебе категорически запрещаю…
Она не успела закончить свою тираду, когда Элен, не позаботившись о скрытности и ни от кого не таясь, протянула руку и взяла с прилавка одну из шоколадок, сложенных красивой витой колонной. Сделав это, она медленным