Немецкая лирика / Deutsche Lyrik. Антология XX века. Антология

      Волнение ночи – чудища моря в созвездии Овна

      и Дельфин с Гиацинтом плещутся в зыби летучей,

      заросли вереска, лавровых роз, известняковая осыпь,

      дворцовые руины на Истрии пронизывают ветры.

      Волнение ночи – две мидии, две избранницы,

      омывает прибоем, здесь о скалы и камни бьются они,

      и тиару, и пурпур теряют обе, и перлы их белые

      укатываются безвозвратно в хляби морские.

      Думаете, так уж глубок этот Цюрих,

      куда вы вознамерились ехать,

      будто в городе этом святыням и чуду

      есть место, что стоит в программе всегда?

      Думаете, и в Гаване,

      что и бела, и красна как гибискус,

      разразится небесная манна

      над вами, как жаждущими в пустыне?

      Банхофштрассе и Рюэн,

      Бульвары, Лидос, Лаан,

      и даже на Пятой Авеню

      вас пустотою внезапно придавит —

      О, какой напрасный извод!

      А поздней познаете вы ненароком:

      что лучше бы пребывать в покое

      и беречь всё то, что вас окружает.

      Порознь цветут

      Зимняя липа и летняя липа —

      А тем временем, сын мой любимый,

      Песенка эта подходит к финалу.

      Ластовник корнями

      Впивается в известь холма.

      Я осязаю это во тьме,

      Из-под земли я всё это вижу.

      Серые камни пятнает дождь —

      Златопёрому зяблику не хватило

      Для песни ноты одной.

      Возьми её, сын мой, напой!

      Безмолвие – само

      По себе стало тяжким:

      Будто кукушка облетает

      Собственный голос.

      Приземлилась птица

      На бронзовые лапы,

      Наряд её заляпан

      Пятнами пёстрыми хляби.

      Мир расхлябан —

      Скоро ли рухнет он?

      Оттого и слышатся

      Только вопли кукушки.

      Зовёт она истошно

      Протяжными стонами,

      Тем самым оттягивая

      Окончание времени.

      Мухоловка шныряет то вверх, то вниз.

      Аромат роз схоронил твою могилу.

      Нигде не найти такой тишины, как здесь.

      Казалось бы, в том-то вся и загадка.

      Вспышкой