Путешествия Гулливера. Хирурга, а потом капитана прочих кораблей. Джонатан Свифт
подползти так близко, что ему было отчётливо видно всё моё лицо, в знак величайшего удивления подъял руки кверху, закатил почти бешеные от испуга глаза и тонюсеньким, но поразительно отчётливым голоском пропищал:
– Гекина дегуль! Гекина Дегуль!
Вслед за ним вся эта гоп-компания несколько раз хором повторила эти слова. Я не знал тогда, что они значат, но уже было понятно, что ничего хорошего они значить не могли.
Читатель едва ли может себе вообразить, в какой дикой позе я всё это время лежал, связанный и обездвиженный, как какая-то деревянная кукла! Наконец я стал что было сил извиваться и дёргать всем телом, пытаясь перевернуться, и после после невероятно большого усилия мне посчастливилось разорвать часть бечёвок, которые очень больно впивались мне в тело, и выдернуть несколько колышков, которыми пришпилили к земле мою левую руку; подняв её к лицу, я увидел, каким образом они связывали меня. Наконец, рванувшись что было сил и вытерпев нестерпимую боль, я довольно сильно ослабил шнурки, которыми были пришиты мои волосы к земле слева, и смог повернуть голову на два дюйма. Но и тут мелкие человечишки вторично бросились в бегство, и скрылись, прежде чем я сумел выловить хоть одного из них. Тут я услышал пронзительный визг, и, когда он стих, кто-то из этих недомерков громко и повелительно взвизгнул:
«Толго фонак!»
В тот же миг я осознал, что мою левую руку стали как будто одновременно колоть сотнями игл, это в мою руку впивались мириады острых стрел, выпущенных из крошечных луков. Уколы их были так же болезненны, как уколы железных швейных игл, какие я по незнанию испытывал в детстве. Судя по всему, следом за первым залпом последовал второй, только теперь в воздух, по навесной траектории, типа того, как у нас в Европе производят выстрелы из мортир, и конечно, я уверен в этом, множество стрел снова впилось в моё тело (Странно, но тогда я почему-то не почувствовал этого) и несколько угодило в лицо, что я ощутил сразу, поспешив прикрыть лицо левой свободной рукой. Когда град стрел истощился, я уже стонал от унижений и боли и снова попытался вырваться, вследом за чем последовал самый массированный третий залп, он был гораздо мощнее первого, впридачу к чему некоторые из этих мелких уродцев внизу изощрялись в том, чтобы побольнее тыкать меня своими копьецами в бока, но, по счастью, на мне оказалась надета грубая кожаная куртка, которую они уж точно не могли пробить своими игрушечными шильцами. Я рассудил за благо, что самое благоразумное сейчас – лежать спокойно, не демонстрируя никакой активности, до наступления глубокой ночи, когда мне легко можно будет освободиться при помощи уже свободной левой руки, что же касается здешних туземцев, то я имел все основания полагать, что легко справлюсь с какими угодно армиями таких малюток, какие они бы ни выставили против меня, учитывая, что все они будут состоять из карликов такого же роста, как тот, которое