Одиссея. Сергей Иванович Петров
утру придуман план бежать с овечьим стадом,
Связав баранов по́ трое, под ними неприметно
По человеку спрятал, сам держался тоже рядом.
Под самым крупным из овец одним бараном.
Циклоп меж тем скалу от входа отодвинул.
С лицом безглазым и на лбу зиявшей раной,
Слепец на ощупь проверял животных спину.
Всех пропустил, но вот и сам большой вожак
И содрогнулся Одиссей под его брюхом:
«Любимец мой, почто идешь сегодня так, –
Шептал циклоп и, почесав животное за ухом,
Добавил: «Ты не был так ленив и первым шел,
Наверно чувствуешь, что глаз мой уже слеп,
Бродяга наглый ослепил меня, и ты б его нашел,
Коль говорить бы мог, однако, как нелеп
Мой разговор с тобой, и, проведя рукой по шерсти,
Барана отпустил, а Одиссей скользнув на землю,
Вмиг отвязал товарищей своих и знаком дерзким,
Велел баранов крупных отобрать и гнать немедля
На взморье, где столько дней их ждало судно.
Навстречу кинулись товарищи с расспросом,
Загнав баранов, с ветром, к счастью им попутном,
Корабль вскоре волны пенил мощным носом.
И, отойдя, чтоб их циклоп лишь только слышал,
Увидев Полифема, царь Итаки закричал:
«Себя считал, циклоп, ты всех богов превыше,
Наказан ты за то, что так гостей встречал».
Взбеше́нный великан, схватив кусок скалы,
На голос Одиссея в страшном гневе кинул,
За мачтою упал, и от удара мощные валы
Погнали судно к берегу, но вновь покинул
Корабль бухту, и веслами ударив по воде, отплыли,
Уже подальше прежнего от берега, и вновь окликнул
Чудовище, а итакийцы в страхе Одиссею говорили,
Чтоб он молчал, но не послушав их, он все же крикнул:
«Если спросят тебя, Полифем, кто лишил тебя зренья,
То отвечай: царь Одиссей, сокрушитель Пергама6 и Трои,
Сын героя Лаэрта7, выколол глаз мой один без зазренья»
«Горе мне, сбы́лось пророчество давнее, но ожидал я героя
Увидеть, которого мне прорицатель Телем предсказал,
Что ослеплен буду я Одиссеем, но мелкий уродец,
Человечишка хилый, вином опоивший, меня наказал.
Жалкий, ничтожный бродяга, простой инородец».
И к небу косматую голову с черной глазницей подняв,
Руки с мольбою простер, и к отцу Посейдону воззвал:
«О, Посейдон, земледержец, услышь меня, жалобе вняв,
Чтоб Одиссей сын Лаэрта, дороги к отчизне не знал.
Но, если ж ему суждено обрести отчий дом,
Пусть испытает он прежде бесчисленно бед,
Путников всех, потеряв, и с чужим кораблем,
На Родине встретит беду через множество лет».
С черными мыслями к Козьему острову плыли,
Тяжесть проклятия, словно на плечи давила
И по прибытии страшную весть сообщили,
Горькая участь товарищей, всех поразила.
«Разгневались
Пергам – крепость Трои
Лаэрт – отец Одиссея