Камни и черепа. Евгений Леонидович Саржин
и проходя по неглубоким ущельям. Войдя из одного такого – огненный глаз Эцу погас, и воздух уже был полон того особого, вечернего свечения, которое значило, что люди их рода должны собираться на общую вечерю. Но сейчас они были далеко от них, и вместо хижин и стойбища, перед ними раскинулась небольшая равнина, лежавшая между двумя плоскими холмами, посреди что-то зеленело.
Тесугу принял это за обычный луг, но для его спутников всё было не так просто. С удивлением он смотрел, как Белегин останавливается перед колышущимися растениями, и, становясь на одно колено, касается рукой земли. Следом за ним так же опустились и остальные, и ему ничего не оставалось, как последовать их примеру. Горбатый Таскаери же раскрыл свой кожаный мешок, и, одну за другой, вытащил оттуда две головы, от которых уже пахнуло запашком мертвечины, впрочем, еще слабым. Так же спокойно, как если бы то были головы антилоп или онагров, он расположил сначала одну, а потом вторую, на плоских камнях, лежавших перед странным лугом, и произнес:
–Эцу, и Древние, давшие нам силу и мудрость, и принесшие тайну земли, примите принадлежащее вам. Пусть их кровь напитает корни, и ваши дети вновь соберут зерно и восславят вашу мудрость, и зажгут вам костры.
– Путь так будет, – произнесли остальные, а Тесугу, украдкой поднявший взгляд, понял, что было не так на этом лугу. Это было не обычное пастбище, здесь росла пшеница – те стебли, которые завершались по осени тугими колосьями с зерном. Женщины их рода знали такие места, они срезали колосья серпами, мололи их, и пекли лепешки. Но, однако, тут уже срезанные, высыхающие колосья тянулись вперед, на расстояние, наверное, полета стрелы. Никогда он не видел, чтобы зерновые стебли заполняли разом такое большое пространство. Словно кто-то своей волей сказал им «растите все здесь». Первые умеют заклинать землю и заставлять её давать им еду по их воле? Эта мысль поразила его, наверное, больше, чем зрелище отрубленных голов, теперь смотревших выклеванными глазами на желтые, высыхавшие стебли.
Мужчины, между тем, поднимались с колен.
– Мы будем в Месте Силы еще до того, как Белый глаз Эцу взойдет над большой горой, – сказал Кэраска, и Куоль ответил:
– Да, если поторопимся.
Тесугу с тоской понял, что их поход все еще не закончен, и нужно идти снова.
И они пошли. Скоро юноша увидел, что по этим местам часто ходили люди, потому что под их ногами потянулась утоптанная тропа. Он уже видел такие, пути, проложенные людьми, но эта была особенно нахоженной, словно ею пользовались непрерывно. Не вшестером же они её такой сделали. На языке вертелись вопросы, но все еще было страшно произнести их вслух. Молчать, пока молчать, и смотреть. Раз он все еще в мире людей, то скоро все должно стать понятно. Наверное, здесь где-то рядом есть стойбище.
Когда они огибали поле по тропе, то прошли мимо каменного знака. Камень, высотой чуть выше, чем по пояс, был узким и округлым, по форме напоминая мужской конец, но утолщение наверху заканчивалось вырезанным ликом. Темные