Меня зовут Заратуштра – 1. Храмовый раб. Дмитрий Чайка
каждой минутой утренней прохлады. Через пару часов отупляющего однообразного марша Макс услышал резкие отрывистые команды. Охранники каравана забегали, что явно не предвещало ничего хорошего. Один из них заорал на рабов, показывая в сторону ближайших валунов. Шестерки скованных бедолаг стали разворачиваться, как вдруг Макс услышал короткий свист, который закончился странным хлюпающимся звуком. Идти стало очень тяжело, и Макс с ужасом увидел подрагивающую стрелу, которая торчала из шеи товарища, идущего в связке перед ним. Тот обвис, зацепившись шеей за жердины, и темп движения резко снизился. Оставшиеся в живых начали перекрикиваться на своем непонятном наречии и припустили, как могли, в сторону укрытия. Макс, получивший основную нагрузку от болтающегося перед ним тела, старался из всех сил. Больше в их сторону никто не стрелял, ибо зачем портить хороший товар, да и опасности они из себя не представляли ровно никакой. Завалившись за валуны, Макс попытался унять дрожь, лежа рядом с мертвым товарищем по несчастью. Остальные, надо сказать, выглядели не лучше. В этом мире смерть всегда была рядом, но никто и никогда не пытался приблизить ее.
Звуки боя, которого Макс так и не увидел из-за плотно зажатой шеи, начали стихать. Кое-где еще раздавались вопли и утробное хеканье здоровых мужиков, работавших топорами и дубинами. Крики, сопровождающиеся тупыми ударами по черепам, прекратились. К рабам подошел покрытый кровью охранник и развязал их, жестом приказав идти за ним. Он что-то произнес, и те начали таскать трупы своих, складывая их в ряд. Всего погибло девять человек из каравана, и рабы стали таскать камни и складывать их поверх тел в кучу. Еще пара десятков убитых явно принадлежала к нападающей стороне. Их оставили на месте, обобрав до нитки и сложив добычу на расстеленную шкуру. С точки зрения Макса вся так называемая добыча была каким-то унылым дерьмом. Заскорузлые окровавленные тряпки, убогие бусы из дерева и прочая дрянь. У зажженного костра сидел знакомый Максу громила, который общался со связанным оборванцем из попавших в плен. Мускулистый задавал вопросы, а оборванец, судя то тону, довольно дерзко отвечал. Громила, не переменившись в лице, достал из костра нож и воткнул его в ляжку оборванцу. Тот завопил от боли, а мускулистый, получая явное наслаждение, повертел ножом в ране. Крик перешел в ультрадиапазон, после чего караванщик издал тот же набор звуков, что и в прошлый раз. Судя по всему, повторил вопрос. В этот раз разбойник затараторил, захлебываясь от скорости. Мускулистый задал еще пару коротких вопросов, после чего потерял интерес к беседе. После его команды двое вздернули оборванца на ноги, и караванщик косым ударом меча вывалил наружу сизые петли кишок. Воющий разбойник упал на землю, тщетно пытаясь собрать руками выпавшие потроха, но был уложен на спину. Один воин держал руки, а второй ноги. Громила со скучающим выражением лица зачерпнул пару горстей земли и засыпал бедняге в брюшную полость. Вой перешел в негромкий скулеж, но Макс уже этого не слышал, потому