Излом. Валерий Аркадьевич Кормилицын
на транспорт порядка было намного больше", – успел подумать я, подхваченный толпой.
Шустрая сорокалетняя женщина, кривя рот, взывала к высокому парню в белой куртке:
– А вы бы, молодой человек, постеснялись, – голосила она, – пропустили бы женщин вперёд. Кто вас только воспитывал?..
Энергично оттолкнув сумкой соседку и работая локтями, полезла в трамвай, не забывая ругать невоспитанную молодёжь. Я устремился следом по проторенной дорожке.
Залезая на последнюю ступеньку, она так усердно заработала локтями, что угодила мне в лоб – не больно, но обидно.
"Не ищи лёгких путей!" – сделал вывод.
Женщина, не обернувшись, пробормотала: "О Господи! Лезут-то как…"
Мой оскорблённый организм начал мощно выделять подмоченный алкоголем адреналин.
– Жалко, ты не мужик! – презрительно произнёс я, убирая руки в карманы.
– Не ты, а вы! – поправила она, нахально глядя мне в глаза.
От бешенства дыхание стало тяжёлым.
– Кто воспитывает, кто воспитывает?.. Такие вот и воспитывают!..
Не сказав больше ни слова, женщина стала пробираться к выходу.
"Чего это я взбеленился? – удивился себе. – Видать, дома выговор получу в жёсткой форме".
Глядя на выходящую женщину, две девушки и парень чему-то довольно заулыбались. Мой гнев остыл полностью. Девчонки с любопытством поглядывали в мою сторону.
"Вот и слава пришла!" – поздравил себя и в свою очередь принялся их изучать.
Одна оказалась стройной высокой красавицей, другая – конопатенькой, полной дурнушкой с обаятельной улыбкой и неуверенными добрыми глазами. Парень и несколько мужчин с интересом разглядывали стройную красавицу. Она, привыкшая к поклонению, делая безразличный вид, словно случайно, поймала мой взгляд.
Я считал себя скромным человеком и, как женатый товарищ, старался не придавать значения своей внешности, хотя знал, что нравлюсь женщинам, и где-то на подсознательном уровне гордился этим. Ничего особенного в себе не находил – ординарная внешность, ну разве что причёска отменная. Не признавая никаких модных стрижек, носил густую белокурую шапку чуть вьющихся волос. В состоянии подпития, как сейчас, черты лица становились тонкими, взгляд туманным – Александр Блок, и только.
Стройная красавица опять с интересом посмотрела на меня. Её конопатенькая подруга, безнадёжно улыбаясь, преданно, как фрейлина королевы, стояла рядом. Меня тронули беззащитность и преданность – ни на что не надеясь и не рассчитывая, быть просто верной наблюдательницей восторгов – незавидная доля, а без свидетеля восторги много теряют в своей прелести. Глядя мимо красавицы, я улыбнулся её подруге. Растерявшись и не поверив, конопатенькая посмотрела в окно, потом опять на меня – не избалованная вниманием, боясь ошибиться.
В моём взгляде не было насмешки или иронии. Её красивая подруга почувствовала беспокойство. Безразлично глянув на красавицу, я снова тепло и искренне улыбнулся конопатенькой, получив в ответ такую обаятельную и нежную улыбку,