Излом. Валерий Аркадьевич Кормилицын
оригинальным ходом: один-один.
Пропустив мимо ушей сердечное пожелание Большого кое-куда пойти, продолжил:
– По левую руку от него, у окна, вы видите мужественное лицо настоящего бойца, носом встречающего опасность, мастера спорта международного класса…
– Не спорта, а спирта! – поправил меня заинтересовавшийся Степан Степанович.
– Не перебивай! – зашикали на него доволные слушатели.
– … вы видите Павла Заева, – вдохновенно продолжил я. – Вот он поднял мощную руку… "Что в ней, что?.." – задаются вопросом зрители и игроки. Сильнейшим ударом Заев раскрывает карту, какой ход, – зачастил я, – какой неожиданный ход, не оставивший противнику надежды. Какая игра! Какой накал страстей! У аппарата с газводой, мужественно сжав в руке домино и грозно вращая глазами, сидит чемпион чемпионов, бывший офицер советской армии Степан Степанович. Спорт есть спорт! Он может высоко вознести и ещё ниже опустить. Так и случилось с несчастным представителем вооружённых сил. Фортуна изменила славному игроку, и он не нашёл ничего другого, как проехать. Ну что ж, на нет, как говорится, и суда нет. Степан Степанович не верит и ещё раз с надеждой смотрит невооружённым взглядом в ладонь с домино, но нужной карты не находит и пропускает ход под не вполне спортивные высказывания друга и напарника – Большого.
Недовольный ходом игры Большой сделал ещё одну попытку отправить меня на обед, но благодарные слушатели не допустили этого произвола, и я продолжил:
– Внимание, внимание! Наконец ход игры докатился и до второго члена сборной первого участка, мудрого наставника молодёжи, отца русской гироскопии, заслуженного мастера спорта Чебышева Алексея Григорьевича. Вот он, гордость первого участка, сидит на своём любимом месте у раковины
для мытья рук. Свободно, играючи, одной левой переводит игру в сторону Большого. Так-так, интересно, чем ответит второй участок?..
Прокомментировать встречу до конца мне не удалось. Невезучий сегодня, Степан Степанович разорался, что я, вон чё, вон чё, плохо влияю на его игру, отвлекаю. Большой его поддержал, хотя Пашка с Чебышевым и болельщики были другого мнения. Но у меня уже пропал интерес к игре, к тому же надо было пообедать.
Столовский леший за выходные, казалось, совсем отощал.
"Куда профком лесного массива смотрит? – поглощая кислые щи, рассуждал я. – Набрали бы ягод, щавеля и направили какую-нибудь симпатичную ведьмочку проведать несчастного… а может, у него запой? Насмотрелся на нашего брата и перенял дурную черту. Ну и «второе» сегодня, – через силу глотал я котлету, – наверное, на машинном масле готовили, да и селёдкой прёт".
Через два стола от меня неунывающие двойняшки с такой скоростью поглощали щи, что ложки мелькали, как спицы быстро едущего велосипеда.
"Как рука не устанет, – удивлялся им. – Что значит – молодость!"
Хоть плохонький – но обед. Поэтому из столовой шёл не спеша, в приятном расположении духа.
Уже началась подготовка к октябрьским праздникам. В стороне от главной дороги, около