Моя жизнь и любовь. Книга 2. Фрэнк Харрис
в нее…
Мы вместе ходили на дальние прогулки. Однажды побывали на Акрополе, в тот раз я рассказал Эйрин об «Алтаре богов». В другой раз мы спустились на Агору. Потом побывали на рынке, где мадам М. научила меня кое-чему из современной греческой жизни и обычаев.
Однажды некая пожилая женщина приветствовала нас как влюбленных, и когда мадам М. заволновалась и сказала «ouk estiv» (это не так), старуха покачала пальцем и сказала:
– Он горит, и ты тоже загоришься.
Поначалу Эйрин совсем не уступала мне, но после месяца или около того общения и ухаживаний я смог украсть поцелуй и объятие. Медленно, день за днем, мало-помалу я приближался к цели. Помог мне случай. Забуду ли я его когда-нибудь?
В тот раз мы объехали весь город и вернулись только к вечеру. Когда поднялись на второй этаж, я очень тихо открыл дверь в апартаменты мадам Д. Как назло ширма перед дверью была отодвинута, и там, на диване в дальнем конце комнаты, я увидел ее мать в объятиях греческого офицера. Я осторожно приоткрыл дверь шире, чтобы Эйрин, шедшая следом, могла увидеть эту сцену, а затем так же бесшумно закрыл ее.
Когда мы свернули к нашим номерам, я заметил, как лицо мадам М. просветлело. У двери ее номера я остановился:
– Мой поцелуй!
И как во сне она поцеловал меня: пришёл мой «l’heure du berger»[78] (благословенный час).
– Ты придешь ко мне сегодня вечером? – прошептал я. – Внутренняя дверь в твоих комнатах ведет в мой номер.
Она посмотрела на меня своим непроницаемым женским взглядом, и впервые ее глаза выдали себя. В ту ночь я рано отошёл ко сну и тихонько отодвинул диван, который с моей стороны загораживал внутреннюю дверь в ее номер. Я попробовал открыть, но обнаружил, что дверь заперта с ее стороны. Увы!
В тот вечер, уже лежа в постели, я заметил, что около одиннадцати часов ручка двери с ее стороны шевельнулась. Я сразу же задул свечу, но жалюзи не были опущены, и комната была залита лунным светом.
– Можно войти? – спросила она.
– Можно?
Я в мановение ока вскочил с постели и обнял ее очаровательную мягкую округлую фигурку.
– Ты такая милая, – прошептал я и опустил Эйрин на свою кровать.
Она сбросила халат, под которым оказалась только ночная рубашка. В следующее мгновение я уже был на ней… Но мадам М. отстранилась, села и предложила:
– Нет, давай поговорим.
Я попытался было целовать ее, но к моему удивлению Эйрин вдруг сухо сказала:
– Ты читал последнюю книгу Эмиля Золя «Нана»?
– Да, – растерянно ответил я.
– Вот, – сказала моя визави, – ты знаешь, что под конец сталось с Наной[79]?
–Да, – ответил я с упавшим сердцем.
– Ну, – продолжала она, – что, если такое же станется со мною? Я отчаянно боюсь родить незаконного ребенка. А как бы ты поступил на моем месте?
Минутное раздумье подсказало мне, что все дороги ведут в Рим. Поэтому я согласился с ее доводами и вскоре…
В данном случае обыграно название стихотворения Поля Верлена «Благословенный час». Перевод В. Вересаева.
Согласно сюжету повести, распутная актёрка Нана соблазняла мужчин и доводила их до разорения. Под конец от нее все отказались, её незаконно рождённый мальчик умер, сама она заболела черной оспой и скончалась в номере дешевой гостиницы. Опасаясь заразиться, никто не пожелал войти в ее комнату, чтобы предать тело земле.