Змеиное гнездо. Яна Лехчина
почесав нос, замялся. Он обратился к старшему дружиннику:
– Тыса?
– Можно, – медленно ответили из толпы.
Совьон дали копьевидный шест – благо деревянное оружие не чета настоящему, и Совьон могла прикасаться к нему, не нарушая обета. Её сапог наступил на холстину.
– Здравствуй, – миролюбиво сказал Латы. – Не видел тебя раньше, а негоже бороться с незнакомкой. Я – Латы, и я приехал с севера, где остался мой князь с соратниками. А ты?
– Меня зовут Совьон. – Придержав жердь под мышкой, она туже затянула косу. Несколько раз моргнула, привыкая к свету факелов. – Я пришла издалека.
Она перебросила шест из одной руки в другую и повела плечами. Латы кивнул:
– Принято.
Трещали костры. Ночной ветер трепал ленты, повязанные вокруг ветвей, и отгонял дымок. Совьон чувствовала, как мерно дышал чёрный лес – медленнее и глубже, чем люди, собравшиеся тут, – как в чаще шевелилось неспящее зверье и как ухали совы, отрывисто и гулко.
«Начинай, мальчик».
Латы прокрутил шест – быстро, рассекая воздух. Острее повеяло холодом и запахом горящих трав. На вдох затупленный конец ударил там, где мгновением раньше было плечо Совьон, на выдох – дерево столкнулось с деревом. Совьон отбила выпад, нырнула к земле, и шест пролетел чуть выше её волос. Она перекатилась вбок и выпростала руку, целясь в грудь, но Латы оказался проворен. Ушёл в сторону и упруго сорвался с места, намереваясь зайти Совьон за спину. Не успел, но шест скользнул по её бедру – будь у Латы настоящая сталь, остался бы порез.
Совьон согнула ноги в коленях и подалась вперёд, точно готовилась к прыжку. Взмах под руками Латы, укол одним концом шеста, укол другим – толчок в живот. Латы задохнулся, но, стиснув зубы, отвёл плечо для следующего удара. Жердь в его пальцах пошла колесом. Латы перехватил древко левой ладонью, усилил вращение правой. Совьон не успела отойти, и её ожгло по лицу.
Кровь брызнула из носа, оросила губы. Совьон хищно сузила глаза, но именно в тот момент, когда дыхание обожгло ей горло, когда затвердели мышцы, а жилы набухли от натуги, она почувствовала себя такой счастливой, какой не чувствовала уже давно. Смешались танцующие языки пламени и дробь барабанов. Сердце билось быстро, глухо, жарко, и Совьон, и лес вокруг неё, и ночное небо, с которого заструились редкие снежинки, тающие в кострах, – всё это трепетало от выпада до выпада, от удара до удара.
С её губ сорвался беззвучный рык, отдающий удалым смехом. Конец жерди задел Латы подбородок и, если бы не был затуплен, через миг проткнул бы горло. Соперник отшатнулся, перетёк наискось, ударил по рёбрам – а Совьон снова наклонилась к земле.
Поединщики были увлечены и не заметили, что поднялась суматоха.
Латы ухватил её шест. Резко притянул к себе и его, и Совьон заодно – чтобы повалить наземь. Совьон потеряла равновесие и впилась в предплечья Латы, едва останавливая падение. Её пятки беспомощно заскользили по ткани, спина едва не коснулась холстины, но Совьон нащупала опору ступнями и рванулась, как рыба из сети. Навалилась плечом