Наследие Божественной Орхидеи. Зорайда Кордова
из других Монтойя не проявил себя. Они столкнулись с препятствием и сдались, поскольку не могли найти решение. Но, возможно, они его все же нашли.
Татинелли неловко встала, живот тянул ее вниз. Рей стоял ближе всех и поддержал ее. Она поднялась по пяти ступенькам веранды и остановилась перед дверью.
– Я пришла забрать, – сказала она. Голос ее напоминал звон колокольчиков на ветру.
И мгновенно корни ослабили хватку на дверной ручке. Дом издал глубокий вздох, который потряс все строение. Стрекозы и светлячки запорхали в открывшемся темном коридоре, их мягкое сияние осветило помещение. Половицы проглядывали под слоями грязи, которая, должно быть, попала внутрь вместе с корнями и виноградными лозами, прорвавшимися сюда, как сквозь рваные швы.
Маримар и Рей не стали дожидаться остальных. Они устремились за Татинелли и повернули налево в гостиную, где Орхидея любила сидеть лицом к камину, попивая бурбон, когда солнце садилось за долиной. Ее долиной.
Старая колдунья была там же, где и всегда. Ее теплая смуглая кожа потрескалась, как пересохшая земля, а волосы, все еще черные, несмотря на годы, были заплетены короной вокруг головы.
Черные глаза щурились, рот расплылся в мрачной улыбке.
Рей почувствовал, как его сердце сжалось от облегчения и ужаса одновременно.
– Mamá[16]? – ахнула Маримар.
– О, боже, – сказала Татинелли, нажимая на живот, где сильно брыкался ее ребенок.
– Ни хрена себе, – пробормотал Рей, потянувшись за сигаретой, но они кончились.
– Разве я тебе не говорила, чтобы ты не пялился? – спросила Орхидея; голос был сильным и хриплым, как всегда.
– Правда? – Рей усмехнулся.
Потому что как можно было не пялиться? Орхидея Монтойя была такой же, как всегда, но только от талии и выше. К остальному нужно было привыкнуть.
Тонкие зеленые побеги росли прямо из ее запястий, внутренней части локтя, впадинок между сухожилиями пальцев как продолжение вен. Они обвились вокруг кресла с высокой спинкой, обитого тканью с вышивкой в виде лаврового листа. Бутоны цветов размером с жемчужину расцвели на ветвях, проросших из ее прекрасной кожи.
Ее переливчатое синее платье открывало колени, где плоть и кости заканчивались и начиналась толстая коричневая древесная кора. Ее ноги, теперь превратившиеся в корни, бросались в глаза. Эти корни прорвались сквозь половицы и зарылись прямо в землю, ища, за что зацепиться.
7. Девочка и речное чудище
До того как она появилась в Четырех Реках, до того как она пришла, чтобы украсть свою силу, до того как ее мать вышла замуж, Орхидея была обычной девочкой, проводившей бóльшую часть дней у реки. Пока она впервые не почувствовала вкус невозможного. В тот же день она заключила сделку.
Это случилось во время необычайно засушливого лета, когда никто не мог поймать ни одной рыбы. Даже Панчо Сандовал, который ловил рыбу в одном и том же месте со времен, когда еще был младше Орхидеи. Панчо был стройным, но мускулистым, его тело вылепили
Мамочка (