Дом, или День Смека. Адам Рекс
и пришельцы заставили меня чистить водосточные желоба.
Понимаете, о чем я?
Поэтому люди перестали общаться с ней. Обычно мама и другие дамы из магазина по средам ходили пить коктейли «Маргарита», которые подавали в огромных керамических сомбреро. Но тут одна за другой нашли повод не ходить, и у мамы внезапно освободилась среда. В одну из недель она послала меня шпионить, и я прокралась к мексиканскому ресторану, где они собирались, и заглянула внутрь. Разумеется, остальные дамы из магазина сидели там, напивались из сомбреро и хохотали. Могу поклясться, они смеялись над мамой.
– Они там? – спросила мама, когда я вернулась в машину с задания. – Ты их там не видела, правда?
Я резко села на свое сиденье.
– Правда.
В какую-то другую среду я заметила, что родинка изменилась. Я точно знаю, что это была среда, поскольку это был Вечер-Шоколадных-Кексов-и-Фильмов-Где-Парни-Снимают-Рубашки, который вытеснил посиделки с «Маргаритой», как только стало ясно, что ее коллеги из магазина собираются сходить к зубному или заниматься необъяснимыми срочными семейными делами каждую среду отныне и до конца света.
Разумеется, в тот момент до конца света оставалось всего несколько месяцев, но это целая тьма походов к дантисту.
Как бы то ни было.
Мы испекли шоколадные кексы. Главный герой только-только снял рубашку, чтобы поплавать. Я играла с мамиными волосами, когда увидела ее родинку. Она стала раза в два больше и была теперь странного темно-фиолетового цвета.
Я задержала дыхание.
– Когда… это произошло? – спросила я.
– Ммм?
– Когда она стала… такой?
Мама повернулась и посмотрела на меня:
– Ты о чем, Кнопик?
– О твоей родинке. Она стала больше, – объяснила я, прижимая к ней палец.
Мама вскочила с пола, лицо ее стало напряженным.
– Не трогай, – произнесла она бесцветным голосом. – Это не игрушка.
Мне стало чуть-чуть обидно.
– Я знаю, что это не игрушка. Конечно, нет. Но она огромная. Кому захочется такую гигантскую игрушку. Если только мальчики, но это меня не касается…
– Просто не трогай, – огрызнулась мама и ретировалась на кухню.
В тот момент, когда она уходила, я увидела, что родинка светится. Всего на секунду. Ярко-красным, как рождественский фонарик на елке.
– Ой! – крикнула я вслед маме. – Погоди-ка минутку.
Я побежала на кухню, где мама уже развернулась, чтобы встретить меня.
– Слушай, детка, – начала она. – Я не сумасшедшая, я просто…
– Заткнись! – перебила я. – Я должна тебе сказать…
– Не тебе меня затыкать. Сама заткнись.
– Мам…
– Мне не нравится такое поведение. Ты ведешь себя необыч… айно. Необычайно или необычно? Как правильно?
– Мам, тебе надо избавиться от этой родинки, – сказала я.
– Что?