Илимская Атлантида. Собрание сочинений. Михаил Константинович Зарубин
Все самолеты и аэропорты уничтожены, они не нужны бедным людям в бедной стране. Осталась железная дорога, слава Богу, в металлолом ее пока не сдали. Да еще автодорога, что была пробита среди тайги нашими предками. Как ни крути, чтобы добраться до Красного Яра нужно преодолеть семь тысяч километров. В один конец.
Сестра Мила из родных мест никуда не уезжала. Когда пришел потоп, она перебралась в Новую Игирму, за сто километров от Погодаевой. Мила сумела перезахоронить мамины останки. Кладбище по распоряжению каких-то безумцев устроили на вершине Красного яра, хорошо понимая, что добраться до него можно лишь двумя путями: на вертолете или на катере. И тот и другой путь для простого народа дорог и труден. Сердце замирает от отчаяния, как подумаешь, что среди бескрайней водной глади, на величественном Красном Яру вынужденно пристроилось сиротливое кладбище его односельчан. Их родственники наведывались сюда по великим праздникам: когда сил не было терпеть разлуку и душа просила пообщаться с родным человеком.
А прежде эта вершина Красного Яра была самым любимым местом сельских жителей. Отсюда можно было увидеть далекий мир, простирающийся на десятки километров окрест, поговорить со знакомыми земляками, родственниками, выпить стопку-другую, спеть песню. Но не звучат нынче песни, место это – место скорби, нелепый памятник человеческой глупости и бездуховности.
Михаил был у сестры только один раз, в марте восемьдесят девятого. Но тогда из-за непогоды и большого количества снега ему не удалось побывать на могиле матери. В тот приезд все отталкивало его, все было чужим, неприветливым, неузнаваемым. Да и о чем говорить: расчистили делянку в тайге, поставили дома, свезли людей с затопленных деревень и сказали, – это будет ваша родина, любите ее. Возможно, для тех, кто здесь появился на свет, это и станет малой родиной, но как быть с теми, кто еще жив и хорошо помнит «Илимскую Атлантиду»?
Семь тысяч километров остались позади. Михаил добрался до поселка Брусничное. Теперь – по воде. Он стоял на берегу в ожидании катера и смотрел на реку. Вдали виднелись знакомые очертания Красного Яра. Одиннадцать километров отделяли от него. Но Михаилу казалось, что гораздо больше. Неумолимо в понятие пространства-расстояния встраивалась координата времени. А по его параметрам выходили совершенно другие расчеты. И не в теперешнем красивом поселке, который построили уже без него, сейчас находился Михаил, заслуженно титулованный русский строитель, четырежды дед, дважды отец, глава дружной счастливой семьи, а в той, своей далекой прошлой детской счастливой жизни.
От деревни до Кулиги было три километра, до Малой речки – четыре, значит, сейчас он ближе к Россохе. Он ведь часто бывал здесь! Ходил за грибами и ягодами. Но где знакомые ориентиры? Справа – Качинская сопка, она вечная, ей никакая вода не страшна, но если и она уйдет под воду, Сибири не будет.
Катер тяжело преодолевал волны, в свое время на Илиме их называли валами. Михаил крепко держался за поручень,