Гретель и тьма. Элайза Грэнвилл
Слушай внимательно. Это история про ребенка вроде тебя. – Я корчу ей рожу, но Херта не замечает.
Konrad, sprach die Frau Mama,
Ich geh’ aus und du bleibst da[18].
Херта умолкает. Похлопывает меня по ноге. – Сиди смирно, дитя. Читаем дальше?
А ты, дружок, мне обещай,
Пока приду домой, быть пай,
Как доброе дитя играть,
Отнюдь же пальцев не сосать!
А то как раз придет портной
С большими ножницами, злой,
И пальчики тебе он вдруг
Отрежет от обеих рук.
Дурацкая история. И все-таки, когда она добирается до портного, я с тревогой поглядываю на папу. Но папа сидит с закрытыми глазами. Крутит пальцами, будто они друг друга моют без воды.
– Вуп! – говорит Херта, но никакого вуп голосом не делает. – Крик-крак, вдруг отворилась дверь, портной влетел, как лютый зверь.
Зная наперед, что сейчас случится, я быстро прячу руки, сажусь на них. Бедная Лотти падает на пол. Херта смеется.
Приходит маменька домой;
Ах, Боже! Стыд и срам какой!
Стоит сосулька весь в слезах,
Больших нет пальцев на руках.
Тут она вытаскивает мою правую руку у меня из-под попы, держит мой специальный сосательный большой палец между двух своих толстых квадратных и изображает ими ножницы. Чик-чик.
– Ты бросай давай свои детские замашки, а то с тобой такое приключится. Тебе уже пора быть большой девочкой.
– Папа не даст портному отрезать мне пальцы.
– Если его рядом не будет, он тебе не поможет. – Херта переворачивает страницу. – Хочешь еще историю? Смотри, какая тут. Одна очень непослушная девочка играет с мамиными спичками, а через минуту…
Сгорела бедная она,
Зола осталася одна,
Да башмачки еще стоят,
Печально на золу глядят.
– Видишь? Все сгорело. Ничегошеньки не осталось от глупой Паулинхен, одна зола. Можешь себе представить, какой ужас?
– Грет говорила, что она меня выпорет, если я еще хоть раз трону спички. – Я перелистываю страницу и гляжу на картинку: черный мальчик с большим зеленым зонтом. А еще там волшебник в длинной красной мантии и трое мальчишек, которых он делает черными, как первого, макнув всех троих в громадную чернильницу. – Вот эту прочитаешь?
Херта хмурится, просматривая текст. Цокает языком.
– Пожалуйста, – добавляю я на всякий случай, вдруг папа слушает.
– Нет, – говорит она, – это неподобающая история. – И с этими словами вырывает из книги страницу.
Дома всегда находилось чем заняться – за этим следила Грет. Бывало, усаживала меня за кухонный стол лущить горох и наказывала мне громко считать вслух, сколько было горошин в каждом здоровенном толстом стручке, который я вскрывала: «Eins, zwo, drei…»[19] Если случалось больше восьми, мне позволялось съесть самую маленькую. Когда дело было сделано, рассказывалась история, обычно «Принцесса на горошине», которая мне нравилась, пока не выяснилось, что она
В рус. пер. Д. Минаева: «Послушай, Петя, мне пора // Идти сейчас же со двора». Здесь и далее цит. по: М.: Карьера-Пресс, 2012. В оригинале мальчика зовут Конрад.
Раз, два, три