Гретель и тьма. Элайза Грэнвилл
уж. – Йозеф постучал в дверь и быстро проскочил внутрь, покуда Гудрун не ввалилась первой. Девушка сидела в точности как прежде: руки сложены на коленях, безучастные глаза широко раскрыты. – Добрый вечер, Лили. Я подумал, нам стоит поговорить. Как вы себя чувствуете? – Ответа не последовало, и он возвысил голос: – Лили, вы должны со мной разговаривать. Отвечайте тотчас, пожалуйста. Слышите? Как вы себя чувствуете?
Лили склонила голову.
– У машины нет чувств.
Йозеф подождал, пока Гудрун не устроится у окна со своим штопальным грибком и не примется втыкать здоровенную иглу в пятку Йозефова носка. Вопрос эмоционального отклика он пока отставил в сторону. Была у него другая, куда более многообещающая тема, тут мог выйти толк.
– Расскажите мне о чудовище, Лили. – Она так долго на него смотрела, не смаргивая, что Йозеф почувствовал, как сам открывает и закрывает глаза вдвое чаще обыкновенного, словно пытаясь облегчить окулярные неудобства и ей, и себе. – Расскажите мне о чудовище. Как он выглядит?
– Он маленький и темный.
– Маленький, так. – Необычно. Темный? Йозеф припомнил детские сказки. Явился образ гарцующего беса. – У него есть когти или рога? Хвост? Громадные зубы?
– Нет.
– Вы его видите во сне или же наяву?
– Нет.
Йозеф нахмурился.
– Тогда где же он?
– В другом месте.
– В Вене?
– Нет, но скоро сюда прибудет.
– За вами?
– Нет, – сказала Лили. – Не он меня ищет. Это я его ищу.
– Хм. И почему же?
– Он меня не узнает. Я смогу положить этому конец прежде, чем начнется.
– А, – сказал Йозеф, размышляя, что, по мнению Лили, делает ее неузнаваемой. Отсутствие волос, вероятно: женщины часто придают непомерное значение воздействию прически. – Вы его боитесь?
Лили покачала головой.
– Страх – человеческая слабость. У меня нет чувств.
– Трудно поверить, что вы машина, Лили: вы смотритесь в точности как настоящая человеческая женщина. И очень миловидная, если позволите. – Лицо у девушки не поменяло выражения, а вот усилившийся стук катушек у окна сказал куда больше слов, и Йозеф немедленно пожалел, что этот натужный комплимент вообще прозвучал. – Как Галатея, – добавил он, – коя, хоть и не машина, но была создана руками человеческими.
– Пигмалион изваял только Галатею, – ответила Лили, – а я – одна из многих. С такими лицом и телом, какие вы видите перед собой, нас тысячи. Машины, подобные мне, снабжены приятной женской внешностью, если нет другого запроса. Поскольку мы не мертвы и не живы, наша внешность нам безразлична.
Йозеф уперся локтями в колени и свел пальцы вместе.
– Галатею призвала к жизни Афродита. Как у вас получается двигаться, дышать, думать и говорить?
– Электрические импульсы, – ответила Лили и потерла левое запястье, – как и в человеческих телах.
– Но, – настаивал он, – каков эквивалент