Фулл сайз. Только не в меня. Инга Максимовская
в тебя.
– Только не в меня, говоришь? – хохочу я, и вижу, что она сердится.
Сопит обиженно. Да и пес с ней. Это же не я должен в нее влюбиться, а она в меня. И если мартышка действительно не подсадная, Гоген мой. И два миллиона – это очень недорого, за такое приобретение. А если она все же подстилка Борьки, се ля ви. Все по-честному. Я ее сломаю, даже невзирая на то, что эта чертовка спасла Маришку.
– Говори адрес, – приказываю, уже чувствуя свою власть над глупышкой.
– Чей? – хрипло спрашивает Вера.
– Папы римского. Твой, конечно. Я дам тебе полчаса на сборы. Телефон, планшет компьютер не брать. У тебя будет доступ к домашним гаджетам. Телефонные звонки и интернет, только с моего позволения.
– Это не было оговорено, – протестует Вера. Надо же, а у нее голос есть, да какой. Красивый голос, словно присыпанный песком. И когда она злится, не такая уж и дурнушка. – Вы ставите мне условия, даже не выслушав моих. Не стоит думать, что купили меня.
– Вера, я купил тебя, нравится тебе это или нет, – растягиваю губы в улыбке, но мне отнюдь не весело. Мне уже начинает нравиться эта игра. Она будоражит все рецепторы в организме. – И я тебе не верю.
– Тогда сделки не будет, – ее ноздри раздуваются от злости, а глаза мечут зеленые молнии. Глупенький храбрый ежик. Она еще не понимает, что попала в капкан из которого я ее не выпущу. – Остановите машину. Вы… ты, хочешь доверить мне свою дочь, при этом не веря мне. Больной, ты точно психически нестабилен.
Она дергает ручку дверцы, так остервенело и нервно. Сдувает со лба непослушные пряди волос, выбившиеся из растрепанной прически. Они похожи на медные спиральки, и делают ее еще более смешной и трогательной. Нажимаю на кнопку центрального замка. От неожиданности она вываливается на стылую землю, и тихонько скулит.
– Ты замерзнешь, если тут тебя не подберет какой-нибудь дальнобой. И поверь, они не такие нежные к полуголым бабам, как я. Кстати говоря, заплатят тебе существенно меньше. Слишком нетоварный у тебя вид.
Выхожу из машины, только для того, чтобы увидеть ее страх. Но она совсем не напугана. Она в ярости. В меня летит грязный кусок льда, подобранный ею с земли. Висок обжигает болью, и мне это даже нравится.
– Подонок. Какой же ты подонок, – больше не сдерживаясь рыдает Вера, и вдруг обмякает. Да, детка. Ярость выжигает. С ней надо срастись, чтобы не было вот таких откатов. – Почему так? Ну почему? За что тебе досталась такая чудесная дочь? Мне нужны те деньги, что ты предложил, чтобы снова стать матерью. Почему вот так – одним все, а другим?..
– Да, я подонок, – подхватываю на руки не сопротивляющуюся больше женщину, содрогающуюся в рыданиях. – Говори адрес. Поедем за твоим хабаром. Позвоним твоим подругам, чтобы не дергались и не делали резких движений. Я так понял ты согласна на все мои условия?
Она, всхлипывая, говорит название улицы, и замолкает. Я ее сломал. Как-то уж слишком быстро. Даже не интересно.
Этот мужчина зло в чистом виде, завернутый в человеческую