Хранительница тайн. Кейт Мортон
– Долли спиной ощущала его присутствие, – затем свернул в узкую аллею, уходившую в сторону от пляжа. Долли ускорила шаг. Парусиновые туфельки шелестели по бетону, дыхание сбилось, но Долли упрямо шла вперед. Она узнала это место – темный переулок, где однажды заблудилась маленькой.
На перекрестке Долли остановилась, но так и не оглянулась. Она молча стояла, слушая, как он приближается, и вот он уже рядом, его дыхание на ее шее, а его близость опаляет кожу жаром.
Мужчина коснулся ее руки, и Долли судорожно вдохнула. Она позволила ему осторожно развернуть себя, и когда он взял ее ладонь и потерся губами о нежную кожу, ее пронзила радостная дрожь.
– Что ты здесь делаешь? – шепотом спросила Долли.
Он не отнимал губ от ее запястья.
– Я скучал по тебе.
– Меня не было всего три дня.
Он пожал плечами, и непослушная прядь черных волос упала на лоб.
– Ты приехал на поезде?
Он медленно кивнул.
– На один день?
Еще один кивок, слабая улыбка.
– Джимми, в такую-то даль!
– Я должен был тебя увидеть.
– А если бы я проторчала на пляже весь день? Если бы вернулась вечером вместе с родителями?
– Я все равно бы тебя увидел.
Польщенная, но не желающая в этом признаваться, Долли покачала головой.
– Отец убьет тебя, если узнает.
– Придется его очаровать.
Долли расхохоталась. Джимми всегда удавалось ее рассмешить.
– Ты сошел с ума.
– Из-за тебя.
Он без ума от нее. Внутри у Долли все перевернулось.
– Пошли, – сказала она. – Здесь тропинка, в поле нас никто не увидит.
– Надеюсь, ты понимаешь, что мой арест был бы на твоей совести.
– Не глупи, Джимми!
– Судя по физиономии того полицейского, ему не терпелось засадить меня под замок, а ключ выбросить в море. Я уже не говорю о том, как он на тебя смотрел.
Они лежали в мягкой высокой траве. Долли уставилась в небо, бубня танцевальную песенку и складывая фигуры из пальцев. Джимми обвел взглядом ее профиль: мягкую выпуклость лба, ложбинку, ведущую к точеному носу, пухлую верхнюю губу. Господи, как она хороша. Тело ломило от желания, и Джимми стоило больших усилий не поддаться порыву. Больше всего на свете ему хотелось отвести руки Долли за голову и впиться в губы жарким поцелуем.
Он сдержался, он всегда сдерживался. Даже когда желание переполняло его, Джимми помнил, что Долли еще школьница, а он взрослый мужчина, ей всего семнадцать, а ему уже девятнадцать. Хотя два года – не очень много, они принадлежали к разным мирам. Она жила в славном милом домике вместе со своей славной милой семьей, а ему пришлось бросить школу в тринадцать и после браться за любую грязную работу, лишь бы свести концы с концами.
Джимми намыливал головы у парикмахера за пять шиллингов в неделю, служил мальчиком на побегушках у пекаря за семь шиллингов шесть пенсов, таскал тяжести на стройке – за сколько заплатят, а вечером, разжившись